Корректор. Книга третья: Равные звездам

Лотош Евгений

– И чтоб какая-то восточная шлюха указывала бойцам клана, что делать… – неуверенно пробормотал кто-то позади него.

– Молчать! – рыкнул Младший Коготь. Его разрывали на части противоположные чувства. Ярость – как эта восточная бесстыдница смеет что-то приказывать ему? Совершенно незнакомое до того уважение к женщине, способной управлять мужчинами – и, возможно, действительно спасшей ему жизнь. Холодок страха в животе – а что, если она и в самом деле решит, что он ей не угодил, и убьет его? Он не неграмотная деревенщина, чтобы считать ее великим шаманом, но она совершенно определенно способна порвать его в клочья, и он даже не сможет защищаться – позорная смерть! И еще… еще что-то очень странное. Чувство, которое он не испытывал

уже несколько лет, с тех пор, как стал солдатом Дракона. Чувство, которое вот так, с ходу, он не мог даже определить.

– Мы все равно ничего не можем ей сделать, – наконец произнес он, надеясь, что в его голосе не слышится колебания. – В свое время она поплатится за свою наглость. Но сейчас нам все равно сидеть здесь до утра.

Он обернулся к своим людям.

– Занять позиции по периметру, – приказал он. – Охранять тех, кто остался. И не спать! Того, кто заснет, я лично пристрелю. А если с кем-то из женщин что-то случится, сами займете их места на плантациях. Я иду в Камбу, проконтролировать, что там происходит.

Он забросил автомат за спину и быстро пошел вниз по скале.

Путь по ночному лесу оказался куда тяжелее, чем представляла Карина. Селевые потоки прошли по джунглям, словно густые реки слепого разрушения. Там, где их приходилось пересекать, приходилось с трудом пробираться через мешанину торчащих из полужидкой грязи обломков острых сучьев и расщепленных стволов. Несколько раз только сканер, показывающий грязь на полметра в глубину, спасал Карину от распоротой подошвы, но даже и так ее ступни и лодыжки скоро покрылись болезненными царапинами. Она старалась не думать, какая зараза может проникнуть в раны, и переступала-переступала-переступала саднящими ногами по кажущемуся бесконечным бурелому, заставив себя превратиться в нерассуждающую шагающую машину. Раз-два, раз-два, шаг, еще, еще…

К счастью, языков оползня попадалось не так много. После третьего они вышли к Мумме. В темноте казалось сложным разобрать, какая часть деревни пострадала, но Карина с грустью сообразила, что поток наверняка накрыл песчаный заливчик на берегу реки. Тот заливчик, который она уже успела полюбить и на берегу которого каждое утро отрабатывала техники Пути под внимательными взглядами шушукающихся местных кумушек, вяло изображающих стирку. Мужчины Муммы при виде нескольких разрушенных окраинных домов возбужденно загомонили, но один из них что-то властно прокричал, и все заторопились дальше.

После Муммы снова начались завалы. После второго вконец обессилевшая от выдирания из густой грязи саднящих ног Карина оступилась и упала на четвереньки. Несколько мгновений она оставалась в таком положении, тяжело дыша, потом начала с трудом подниматься, поочередно выдирая из топкой почвы руки, ушедшие в нее почти по локоть. Рядом чавкнула грязь, и сильные руки осторожно подхватили ее под мышки и помогли подняться.

– Спасибо… сан Шаттах, – почему-то Карина почти не удивилась, через сканер разглядев в стоящем рядом мужчине своего первого пациента. Значит, он уже вернулся? Или он не уходил далеко? – Твоя помощь неоценима.

– Э-э… – тот прочистил горло. – Сама Карина, наверное, ты сказала вежливые слова – на свой манер. Я могу распознать их, но не знаю, как правильно ответить.

– Не надо отвечать, сан Шаттах. Мне достаточно твоей помощи. Далеко еще до Камбы?

– Лес изменился. Судя по голосам, почти пришли.

Действительно, женские крики и причитания раздавались уже недалеко, слышались возбужденные мужские голоса. Меж деревьев блеснул отблеск – кажется, где-то там разгорался пожар.

– Хорошо. Тогда последнее усилие…

Карина распрямилась и пошагала вперед, уже не в силах бежать. Шаттах подхватил ее под локоть, и она тяжело оперлась на него.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила она. – Оказывается, тяжело это – по грязи гулять. Сан Шаттах, ты уже не боишься, что я тебе живым съем?

– Сама Карина, – судя по

голосу, торговец тщательно подбирал слова, – я не испытываю перед тобой страха. В тот день я просто… был не в себе. Я решил, что умру, потому что Риш не успеет… Кхм. Ты спасла меня от ужасной смерти. И я… не очень суеверен. Я предпочитаю не ссориться с лесными духами, но не вижу их козни в каждом, что не понимаю. В деревне называют тебя великим шаманом – но я часто бываю в других городах. Я слышал про тех, кого называют синомэ – людей и орков, что умеют разрушать вещи взглядом. Я никогда не видел синомэ своими глазами и никогда не слышал про таких, что умеют не только убивать, но и лечить. Но все когда-то случается впервые. Я впервые в жизни увидел синомэ – тебя – и впервые в жизни оказался в долгу перед женщиной. И ты многих спасла сегодня ночью. Я не боюсь тебя. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

– Спасибо, сан Шаттах, – опираясь на его руку, Карина перепрыгнула через корягу и подождала, пока он сам перешагнет через нее. – Но сейчас помощь нужна другим. Я ускорю шаг – здесь земля твердая, и я уже перевела дух. Ты не беги, твоей ноге еще рано давать такие нагрузки. Швы могут разойтись.

Не дожидаясь ответа, она перешла с шага на легкую трусцу, которой могла, не особо уставая, бежать и бежать многие версты. Лишь бы ноги не проваливались.

Больше до самой Камбы грязевых потоков не попадалось. Но на том все везение и заканчивалось. Выбежав на опушку леса, Карина остановилась и тихо ахнула. Прямо перед ней в тусклом свете разгорающейся на востоке зари, словно застывшая река, распростерлась широкая, не менее двадцати саженей, полоса земли, перемешанной с обломками деревьев. Там и сям из нее торчали конструкции, в которых с трудом угадывались остатки каркасов крыш и деревянных стен хижин. На дальнем краю потока теснилась жалкая горстка уцелевших домишек – в сумерках казалось невозможно разобрать, сколько именно, но не более двух десятков. Там метались факелы, доносился возбужденный гомон людей. Оступаясь, Карина побрела от одних руин к другим. Поток оказался неглубоким, покрыв деревню слоем не более полусажени, и она вглядывалась через сканер в его толщу, отчаянно пытаясь разглядеть, нет ли там, в глубине, кого-то живого. Надежды практически не оставалось – но вдруг?..

Погибших почти не наблюдалось – похоже, посланник все же успел добежать как раз вовремя, чтобы разбудить людей. Но тут и там Карина замечала тела – мертвые, без малейших признаков жизни, целыми семьями – мужчины, женщины, младенцы… Она содрогнулась, представив их агонию – агонию похороненных заживо без надежды на спасение. Нет, вряд ли удастся найти кого-то живого…

Гомон от уцелевших домов усилился, и тут же яркое пламя озарило окрестности. Карина обернулась. Полыхали торчащие из грязи обломки большого дома на самом краю потока. Вокруг метались люди. Пламя лизало покосившиеся стены, слишком яркое, чтобы оказаться лишь продуктом горения вечно влажной в местном климате древесины. Карина с максимальной скоростью зашагала по топкой грязи в ту сторону. Секунд через двадцать она добралась до руин – только для того, чтобы на нее никто не обратил никакого внимания. Какая-то женщина – полуголая, что по местным меркам оправдывали только чрезвычайные обстоятельства – стояла на коленях и выла, вцепившись себе в волосы.

– Что там такое? – Карина ухватила за руку мужчину, растерянно пялящегося на пламя. Тот бросил на нее косой удивленный взгляд, выдернул руку и снова повернулся к огню.

– Что там такое? – закричала она во весь голос, и на сей раз ее заметили. Какая-то женщина подбежала к ней, упала на колени и что-то быстро затараторила, указывая рукой на дом.

– Не понимаю, – Карина помотала головой и указала на уши. – Не понимаю. Ты говоришь на общем?

– Шималу! Шималу! – отчаянно повторила женщина, снова указывая на дом. – Шималу! Чико хохорому шималу вабаралло чум! Шималу! [Девочка! Дом упал прямо на нее!]