Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
– По тебе не скажешь, что ты так сильно пострадала, – Яна недоверчиво окинула лицо Ольги пристальным взглядом.
– До тринадцати лет вся физиономия перекошенной оставалась, пока меня в кадетское училище не отправили. Там пластическими операциями поправили. Ну, в общем, родителям предложили меня отдать на воспитание государству – тогда у нас уже сообразили, что к чему, и сильных девиантов высматривали и забирали. Родители даже и не колебались особенно. Потом уже, когда я из училища домой в увольнительные приходила, они себя все время не в своей тарелке чувствовали, вроде бы как предали. Даже извиняться пытались. Они, в общем-то, хорошие люди. У меня брат с сестрой есть, они все вместе прямо идеальной семьей выглядели. Они ко мне в гости приходили в интернат. Но в гости – совсем не то, что настоящая
Ольга замолчала, глядя перед собой на дорогу. Мимо проносилась унылая однообразная степь, покрытая волнами колышущихся трав. Вдалеке показался и пропал лошадиный табун. Дорога повернула к западу, и она опустила шторку на лобовом стекле, блокируя бьющие в глаза лучи. Яна повторила ее движение.
– Я не знаю, каково жить в интернате, – сказала она, помолчав. – Так что я просто не знаю, чем жизнь в семье отличается от какой-то другой. Тебе лучше с Карой поговорить, она на своей шкуре все испытала – и детдом, и Институт. Ей есть с чем сравнивать. Но Дзи не был… маской. Он был отцом. Настоящим отцом. Строгим, требовательным, не позволяющим отлынивать от дел и лениться – но и любящим и понимающим. Нам с Ликой случалось врать ему по мелочам – мы, когда совсем мелкими были, не осознавали, насколько ложь бессмысленна. Но он, случалось, делал вид, что верит – то есть сейчас я понимаю, что делал вид, а тогда мы думали, что он и вправду купился. Так, по мелочам – к океану бегали купаться, несмотря на запрет, иногда с уроков сбегали, иногда мелочь тратили на мороженое вместо обеда, дрались на улице… Ничего страшного, но и обычный отец о таких вещах догадаться может. Я любила его. Может, даже сильнее своего настоящего отца. А может, просто так кажется – я своих настоящих родителей тоже уже почти забыла.
– Почему он ушел?
Яна вздрогнула.
– Почему ты думаешь, что он ушел? – напряженно осведомилась она.
– Ты употребляешь только прошедшее время. Но и без того известно, что последняя явно зафиксированная активность Сущностей случилась восемь лет назад. Кстати, именно активность, связанная с кашей, которую мы сейчас расхлебываем – Сущность "Призрак", если мы правильно понимаем, четко и недвусмысленно установила границы Кураллаха, едва не доведя до сумасшествия командира полка Караванной Охраны, дислоцированного неподалеку. Караванщики после того предпочли убраться подальше, а на их место пришел Дракон, так что непонятно, выиграл ли Призрак хоть что-то. Не суть. Главное, что не оперируют они больше в открытую. Яна, расслабься. Мы союзники. Здесь ли еще Сущности или нет, не имеет значения. Главное, что они вам не помогают, а помогаем мы.
– Дзи любил говорить, что помогает только тем, кто помогает себе сам, – хмыкнула Яна. – Возможно, сейчас он наблюдает за нами откуда-то сверху и ухмыляется. Чувство юмора у него то еще. Ольга, а у твоих родителей родовой замок есть?
– Что?! – от неожиданности та вильнула рулем, и Яну бросило на дверцу. – Извини. Какой родовой замок?
– Ну, ты же вайс-баронесса, – растерянно сказала Яна. – Дворянка. Разве у вас нет родовых замков? Или хотя бы поместий?
Ольга тихо засмеялась.
– Вот, значит, как в вашей демократической Катонии воспринимают наши феодальные Княжества? Родовые замки и поместья, суровые аристократы и гнущие на полях спину крепостные с мотыгами… Да?
– Я не хотела обидеть…
– И не обидела. Просто я думаю, а многое ли из того, что я сама знаю о вашей стране, правда. Яна, мои родители – не дворяне. Они простолюдины, плебеи, если хочешь, никакого титула никогда не имели. Вайс-баронесса – самый младший дворянский титул, он дается офицерам на протокольных должностях. Чтобы могли… на определенных событиях присутствовать. Пожизненно дается, но без права передачи по наследству. Если я мужа когда-нибудь заведу, он вайс-бароном не станет. И поместья нам не положено. Таких, как я, настоящие аристократы за дворян вообще не считают, даже словечко презрительное есть – "промежуточник". Господин Медведь из-за такого отношения демонстративно от титула отказался, хотя Великий Князь ему полноценного оой-графа намеревался дать, наследственный титул, с правом заседания в Дворянской палате. А вообще родовых замков у нас никогда не существовало. Замки всегда оставались государственными, управлялись воеводами на княжьей службе, у аристократов родовыми только поместья и являлись. И тех уже с конца прошлого века практически не осталось – разорились поголовно, когда тракторы в сельское хозяйство массово пришли. Да у многих богачей-плебеев такие загородные особняки, что куда там дворянской усадьбе! Дворцы самые натуральные.
– А что у вас вообще дворяне делают? Страной управляют?
– Частично. У нас Купеческая палата выборная, бюджет формирует, законы утверждает – ну, как у вас Ассамблея. А Дворянская палата их решения утверждает и правительство формирует. Министры и прочие крупные политики обычно аристократы, но те, кто реальную работу делает – не обязательно. Господин Медведь – яркий тому пример. Они с Великим Князем в кадетском корпусе вместе учились, и с тех пор уже почти сорок лет работают. Да ничего интересного. Бюрократия, политические игры, финансовые игры – все, как у вас, только раскрашено немного иначе. Яна, а откуда вообще Сущности взялись? Откуда пришли? Чего хотят?
– Не знаю, – быстро сказала Яна. – Дзи нам не рассказывал.
– Яна, – Ольга бросила на нее взгляд искоса, – если говорить не хочешь, просто скажи. Я пойму. Я знаю, что такое тайна, ничуть не хуже тебя. Но актриса из тебя паршивая, особенно когда врасплох застают.
– Извини, – Яна отвернулась и принялась смотреть в боковое окно. – Действительно, ты меня поймала неожиданно. Да не тайна это. Могу и рассказать. Только есть знание, которое жить помогает, а есть – которое наоборот. Мне-то просто, я с детства привычная, а вот тебе может поплохеть, особенно если задумываться начнешь. Ты ведь умная, я вижу, мозги варят, да и в разведке работаешь. Таким особенно плохо, потому что умеют причины находить и о последствиях размышлять. Ты точно знать хочешь?
– Да я в разведке чисто формально работаю, только по ведомственной принадлежности. Я же телохранитель. Но, Яна, я хочу знать. Честно.
– Ну, смотри. Я предупредила, – Яна грустно вздохнула. – Сброшу я тебе на пелефон материалы, почитаешь. Только с одним условием сброшу – что знание во вред другим не используешь. Дзи рассказывал, что по крайней мере двое из его друзей из-за него самоубийством жизнь покончили. И еще была пара случаев, неподтвержденных, но очень подозрительных. А ведь Демиурги умеют людей распознавать, понимают, кому нельзя знать ни в коем случае, и эмоции чувствуют как минимум не хуже меня. Обещаешь?
– Обещаю, – твердо сказала Ольга. – Хочешь, я прочитаю и сотру в твоем присутствии?
– Как знаешь. Только я тебя проконтролирую, когда читать станешь – не хватало нам еще, чтобы ты в депрессию посреди дороги впала.
– Что, все так плохо? Только не говори, что нас на убой откармливают, чтобы на обед закусывать.
– Да нет, все куда прозаичнее. Скажи, у вас в Княжествах в ролевые игры народ играет?
– В ролевые? – Ольга наморщила нос, вспоминая. – Когда в средневековую одежду наряжаются и картонными мечами дерутся? Есть такое. Я как-то не очень интересовалась, но есть. В кадетском у меня одна подруга, настоящая аристократка, кстати, увлекалась. Изображали они на своей тусовке великие битвы между Княжествами и южанами. Не знаю, по-моему, ей просто нравилось из себя тарсачку изображать и перед парнями полуголой красоваться. У вас-то никто и глазом не моргнет, а у нас – эпатаж, понимаешь.
– Да уж, – Яна хихикнула. – У вас, наверное, парнями крутить куда проще. Голую ногу показала – уже стадами за тобой бегут. А у нас как только не накрасишься, какие только тряпки на себя не напялишь… Тридцать лет назад индустрии дамского белья полный крах предсказывали, а сегодня, в пересчете на нынешние деньги, у нее обороты в пять раз выше, чем тогда! В общем, держись – мы все в такой ролевой игре участвуем.
– Э? – Ольга бросила на нее недоуменный взгляд. – Ты о чем?
– Наш мир – бывшая сцена военной игры. Демиурги почти всемогущи, им есть-пить не нужно, дома и корабли строить – тоже. Им делать нечего, они от безделья и скуки помирают. Большинство, во всяком случае. Нашу планету – и тысячи других – специально для игры сделали. Один из Демиургов у нас императора полумира изображал. Камилл, который в разных досье "Призраком" зовется – бывший император Майно.