Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
– Он не может всю жизнь водить нас за руку, – покачал головой Палек. – Мы должны учиться разбираться сами.
– И тем не менее, прости за прямой вопрос, ты обращаешься за помощью ко мне. Почему?
Палек медленно поднял на него взгляд, и главный директор увидел, как в его глазах разгорается новый огонек – холодный, жесткий, даже жестокий.
– Спасибо, господин Исэйка, – ровно сказал он. – Я даже не подумал…
Он осекся и потер лоб.
– Я даже не подумал, что раз Карина и Цукка – члены моей семьи, – закончил он, – то именно я должен защищать их в первую очередь. Я приму твой вопрос близко к сердцу, господин Исэйка.
– Я не отказываю тебе в помощи, молодой господин, –
Палек вздрогнул.
– Понятно, – вздохнул Исэйка. – Молодой господин, в силу своего положения я пристально слежу за теми, чьи имена упомянуты одновременно в досье "Камигами" и в списках Фонда. И я помню, что восемь лет назад, в сорок девятом, аналогичная ситуация с госпожой Кариной разрешилась молниеносно и весьма скверно для ее непосредственных участников. Кроме того, я знаю, что за последние восемь лет досье "Камигами" не пополнилось описанием ни одного инцидента, по… уровню вмешательства подходящего Демиургам. И если даже я задаюсь вопросом, присутствуют ли еще Демиурги на нашей планете, то, будь уверен, посвященные аналитики надлежащих служб задались им уже очень давно. И если раньше вас, фигурантов "Камигами", надежно защищал страх перед Демиургами, то нынешний случай может положить начало совсем иному отношению. Господин Палек, я считаю, что я в долгу перед господином Дзинтоном Мурацием, Джао, или как еще он предпочитает себя называть. Кроме того, защищать вас является моим прямым долгом – именно для такого Демиург Джао нанял меня. И я намерен выполнить свой долг до конца.
– Я понимаю, господин главный директор, – кивнул Палек. – Прошу не воспринимать мои слова как неуважение. Я чрезвычайно признателен тебе за поддержку. Сейчас у меня остался еще один вопрос, на который ты сможешь ответить сразу. Мне известно, что ты знаешь, как связаться с тет… с госпожой Эхирой.
Директор молча посмотрел на него, но не ответил.
– Мне очень нужно поговорить с ней! Она многие годы являлась для нашей семьи самым близким родственником. Я не могу что-либо предпринимать, не узнав, что она думает. И… я беспокоюсь за нее. Мы уже неделю безуспешно пытаемся с ней связаться, а до того не общались, наверное, недели две. Вдруг с ней что-то случилось?
– Я знаю, как связаться с госпожой Эхирой, – директор на мгновение сжал губы в тонкую линию. Он помолчал. – Хорошо. Я передам тебе код ее коммуникатора. Она в последнее время серьезно недомогала, так что намеревалась отправиться отдохнуть в какой-то санаторий. Она просила использовать код только в самом крайнем случае, но я полагаю, что такой случай настал. Вот…
Он извлек пелефон и покопался в настройках, затем выжидающе посмотрел на Палека. Тот поспешно вытащил свой пелефон и быстро принял на него код.
– Недомогала? – недоуменно спросил он. – Но почему она ничего не сказала нам? Каре?
– Не имею представления, молодой господин, – покачал головой Исэйка. – Мы с ней не слишком близки, знаешь ли.
– Понятно. Огромное спасибо, господин Исэйка. Я не могу найти слов, чтобы выразить свою благодарность. До свидания.
Палек поднялся на ноги, и Канса поспешно вскочила вслед за ним. Они дружно поклонились, повернулись и вышли, причем молодой человек заботливо придержал дверь, пропуская вперед свою подругу. Исэйка слабо улыбнулся – хороший юноша, так любит своих родственников. Да и жену себе подобрал славную. Жаль, что пора их первого счастья омрачена таким горем. Ну что же, он, как и обещал, сделает все, что в его силах. А заодно посмотрит, нельзя ли извлечь из ситуации что-нибудь для себя лично. Особенно с учетом того, что до очередных выборов в Ассамблею остается менее полугода, а работа в Фонде успела основательно ему наскучить. Возможно, настала пора вернуться в большую политику, и если так, то удобнее данного случая ничего не придумаешь…
Он включил настольный коммуникатор и набрал код.
– Утро, Масарика, – сказал он в ответ на приветствие собеседника. – Проснулся уже? Да ладно, я же знаю, что ты всегда до полудня дрыхнешь, не отнекивайся. Ну, раз проснулся, то как относишься к идее позавтракать вместе? Заодно и обсудим кое-что на свежую голову…
Станция "Яблоневая" оказалась типичным маленьким вокзальчиком в тихом пригороде Оканаки. От Северного вокзала поезд шел туда чуть больше получаса. В выходной день привокзальная площадь казалась совершенно пустынной. Начинал накрапывать дождь, и тяжелые тучи, пришедшие с севера, низко стелились над землей. Ощутимо холодало, на землю стремительно пикировали редкие мокрые снежинки. Канса поежилась, и Палек пожалел, что не догадался взять с собой теплую одежду. Мог бы и сообразить, что Оканака расположена много севернее Тэммондая, и что ранняя весна здесь гораздо холоднее и неприятнее.
Они перед вокзалом, и тут же, вывернув со стоянки, к ним подкатил голубой "цумэра-лавина". Палек склонился к переднему пассажирскому окну, в котором плавно опустилось стекло.
– Господин Палек, – вежливым тоном сказал водитель, – меня прислала госпожа Эхира. Прошу, садитесь в машину.
Не заставив упрашивать себя дважды, Канса и Палек юркнули на заднее сиденье. Машина тут же плавно двинулась с места.
– Господин Палек, я Камман, искин Камилла, вторая страта, – представился водитель, не оборачиваясь. – Рад знакомству, прошу благосклонности.
– Радость взаимна. Благосклонность пожалована, – пробормотал молодой человек. – Я… не знал, что тетя Хи общается с вами.
– Она не общалась с нами. Но контакты для связи у нее имелись. В сложившихся обстоятельствах мы сочли необходимым оказать ей посильную помощь.
– Что за обстоятельства?
– Ты узнаешь о них очень скоро. Мы прибудем на место через тринадцать с половиной минут. Я бы предпочел не говорить раньше времени.
– Понятно, – напряженно сказал Палек. – Господин Тамман, могу я поинтересоваться, как у тети Хи со здоровьем? Мне очень не понравился ее голос по пелефону.
– Это тоже является частью сложившихся обстоятельств. Приношу свои извинения, господин Палек, но ты очень скоро все узнаешь сам. Еще раз приношу извинения.
Палек коротко глянул на Кансу, и та заметила в его взгляде растерянность. Она успокаивающе улыбнулась ему и крепко сжала его руку.
Вскоре машина выбралась из городка и помчалась по узкой лесной дороге, которую тесно обступили деревья. Вскоре они свернули с нее на еще более узкую, в одну полосу, дорогу и точно в указанный водителем срок подъехали к воротам в высокой бетонной стене. При их приближении створки плавно разъехались, и машина, не останавливаясь, вкатила в просторный двор перед небольшим двухэтажным зданием.
– База операций "Тампопо", – сообщил водитель. – Место защищено, опасность отсутствует. Госпожа Эхира ожидает вас. Поднимитесь по лестнице на второй этаж, вторая дверь налево. Я присоединюсь, если появится необходимость.
– Спасибо, господин Камман, – кивнул Палек, выбираясь из автомобиля и помогая вылезти Кансе.
Сбросив у входа обувь, они поднялись по широкой деревянной лестнице. Вторая слева дверь стояла полуоткрытой, и Палек, осторожно постучав, прошел внутрь. Канса, с любопытством озираясь, последовала за ним.