Коррупция с человеческим лицом
Шрифт:
«Обеденный перерыв», который наблюдал сейчас Лев на экране, был последним в жизни Андрея Тимашова. Уже через несколько часов пришедшая в свой обычный час жена обнаружит его мертвым.
Сомнений быть не могло. Если смертельную дозу лекарства подсунули в пищу, самый подходящий ингредиент – этот злосчастный соус. Но как мог попасть в банку препарат? Как можно было обеспечить гарантию, что именно эта банка из тысяч и миллионов, выпускаемых производителем, попадет на стол к Тимашову?
Он снова остановил
«Соус недавно куплен, еще ни разу не открывался, – мысленно анализировал происходящее Гуров. – Куплен где? Соус совершенно обычный, таких полно в любом супермаркете. Так что там он, по-видимому, и приобретен. Вероятнее всего, женой Тимашова. Кто еще будет беспокоить себя доставкой ему продуктов? Но какие именно продукты обычно покупает Ирина, по-видимому, знали. И в соответствии с этим разработали не особенно головоломный план».
Внимательно рассматривая баночку из-под соуса, он без труда обрисовал для себя, в чем этот план мог заключаться.
Такие баночки – посуда многоразового использования, открытие крышки не вызывает видимых повреждений. Купить соус, «начинить» его нужным препаратом и затем вновь пронести в магазин – незамысловатые операции, с которыми справится и ребенок. Сложнее устроить так, чтобы Ирина из всех выбрала именно эту банку. Но, по-видимому, и тут некий выход нашелся. Иначе чем объяснить все, что произошло в дальнейшем?
Гуров вновь продолжил просмотр с того места, на котором остановился, и вскоре имел возможность убедиться, что результаты вскрытия, о которых сообщил ему «молодой специалист», имеют вполне реальные основания.
Отобедав, Тимашов прошел в комнату и там, достав из специального шкафа красивую бутылку с надписью «Хеннесси», налил из нее немного золотисто-коричневой жидкости в пузатый бокал.
Наблюдая за его действиями, полковник чувствовал себя попавшим в какой-то театр абсурда. Создавалось впечатление, что Тимашов сам заранее срежиссировал постановку собственной смерти и теперь с полным знанием дела играл в этом спектакле главную роль.
«Все построено на повседневных привычках, – думал Лев. – А чтобы такое построение организовать, необходимо как минимум точно знать, в чем эти привычки заключаются, и быть уверенным, что в нужный момент Тимашов от них не отступит. Другими словами, нужно достаточно близко и часто контактировать с самим Тимашовым. Подобные контакты дают возможность либо узнать об образе жизни человека из дружеских бесед, либо наблюдать этот образ жизни воочию. Второе характерно для родственных связей, а первое… первое вполне вписывается в рамки связей профессиональных».
Тем временем события на экране подошли к своей наиболее драматической части. Выпив коньяк, Тимашов прошел в кухню, ополоснул бокал и вернулся в комнату. Сев на диван, взял было книгу, но вдруг снова встал. Сделав несколько шагов в направлении кухни, прижал правую руку к груди, а левой сделал несколько порывистых движений, будто пытаясь ухватиться за воздух.
Но ухватиться не удалось. Тимашов упал на пол, и следующее живое движение в безмолвной квартире произошло лишь тогда, когда на экране появилась охваченная паникой жена.
Гуров выключил компьютер и взглянул на часы. Квартира сестры, у которой в данный момент проживала Ирина Тимашова, находилась в Люблино, и, чтобы прибыть туда в приличное для визитов время, нужно было уже стартовать.
– Пожалуй, просмотр дел придется отложить до завтра, – вслух проговорил Лев, вспомнив обещание, данное Заруцкому. – За один день это дело точно не раскрыть.
Он запер кабинет и вновь спустился к машине.
Сестра Ирины Тимашовой проживала в обычной многоэтажке, какими сплошь и рядом застроены спальные районы сто-лицы.
Поднявшись на восьмой этаж и позвонив в дверь, Гуров услышал приглушенное щелканье замка, по-видимому, второй, внутренней двери. Несколько секунд его внимательно разглядывали в «глазок», затем раздалось неуверенное: «Кто там?»
– Мне нужно поговорить с Ириной. Ириной Тимашовой, – стараясь придать максимальную мягкость тону, ответил полковник. – Моя фамилия Гуров. Гуров Лев Иванович. Вас должны были предупредить. Валерий Алексеевич заверил меня, что договорился о встрече.
– Ах да… Одну минуту. Подождите пожалуйста.
Женщина, разговаривавшая с Гуровым, отошла от двери, и через некоторое время из квартиры донеслись звуки разговора. Потом возле двери вновь послышались шаги, и она наконец открылась.
Перед полковником стояла та самая женщина, которую недавно он видел на экране монитора. Глаза ее были заплаканы, а черты миловидного лица искажены горем.
– Добрый вечер, – мягко произнес Лев. – Вы – Ирина?
– Да. Валера говорил мне, что вы должны прийти. Проходите.
Следом за Ириной он прошел в коридор, где все двери, кроме одной, были плотно прикрыты. Войдя в эту единственную открытую дверь, полковник оказался в небольшой комнате, где, по-видимому, и коротала дни его провожатая, предоставившая собственную жилплощадь в качестве «камеры» для содержания мужа под арестом.
– Присаживайтесь, – сказала Ирина, указывая Гурову на кресло, стоявшее возле журнального столика.
– Благодарю. Надеюсь, не слишком побеспокоил вас. Думаю, наша беседа не займет много времени. Только самые основные вопросы.
– Спрашивайте. Мне и самой хотелось бы все это прояснить. Валера говорил, что вы очень опытный сыщик. Вы ведь муж Маши, правильно?
– Да, – ответил Гуров, никогда не думавший, что главной его характеристикой является то, что он «муж Маши». – Вы сейчас сказали, что хотели бы прояснить для себя то, что случилось. Значит, для вас это явилось в какой-то степени неожиданностью?