Корсар. Наваждение
Шрифт:
Константин стал «измененным» по своей воле и – в своей обычной жизни… Кому тогда нужен Корсар как культуролог?! Какие тайны он может приоткрыть людям, если никому ничего не нужно, кроме денег – по сути, набора символов, ведущих к удовлетворению чревоугодия, похоти и лени!
Стоп! Значит – все-таки открыл?! Если его, Корсара, или ради сохранения этой тайны, или ради ее уничтожения, то ли вербуют, медленно убивая, то ли убивают, вербуя намертво?! Бог знает.
В любом случае пора делать ноги. Бежать. Но мысль о том, что быть пристреленным на бегу, словно мечущийся заяц, ничуть не лучше, чем…
Да. Дима – просто загрустил, да что
Во-первых, чутье гласит, что просто так умереть ему уже никто не даст. Во-вторых – не хочется. Да и – зачем во-первых, когда хватит – во-вторых. Правда, жизнь Корсару теперь предстоит «веселая»: как оправдать штабеля трупов? Не каким-то охотникам, а самым своеобычным «правоохранительным органам» – следствию, прокуратуре, суду, – работающим как паровоз братьев Уайт: строго по рельсам. Причем задний ход отключен давно и, видимо, навсегда. А поворачивать в сторону паровозы не умеют.
Ладно. Жизнь покажет. Если продлится, а пока…
– «Где же ты и где искать твои следы, как тебя зовут – никто не может мне подсказать…» – напел Корсар вслух. Потом открыл ноутбук, включил программу, набрал на мобильном номер. Услышал в трубке после пятого гудка:
– Генерал Игнатов!
– И что скажешь хорошего, Игнатов?
– Кто это? Представьтесь?
– Конь в пальто!
– Корсар?..
– Не узнал? Богатым буду… Да ладно – уже стал.
– Послушай, Дима, где ты?
– В Караганде!
– Я серьезно! Тебя разыскивают по обвинению в убийстве девушки…
– И только-то? А еще пять трупов – на кого повесили?
– Все шутишь…
– Да какие шутки – чистая правда! Ты мне скажи вот что, генерал. Ты – Сашку Бурова нашел? Нигде? Ни в моргах, ни в больницах? Обнадеживает. Но работаете – плохо!
– Корсар, ты совсем оборзел, понял?! Будишь в пять часов утра…
– Тогда слушай еще вот что… – бесцеремонно перебил генерала Корсар. – Высвети мне по своим каналам девушку… Ольга Белова, лет около тридцати, корреспондент The Daily Majestic в Москве и России. Когда надо? Вчера! Нет. Я сам позвоню.
– Корсар! Если ты не объявишься у меня сейчас же, я не могу гарантировать…
– А кто в наше время и что – может нам гарантировать, а? Тебе, мне, стране?
– Не юродствуй! Я о…
– Бай, генерал. Досматривай сны.
Корсар нажал отбой. Сидел и молча смотрел на еле видимую крапинку на ветровом стекле.
Генерал Игнатов застыл перед монитором компьютера. На мониторе – карта Москвы, сплошь испещренная оранжевыми точками, укоризненно мерцала.
Он бросил взгляд на стоявшего рядом офицера. Тот – только развел руками.
– Почему? – шелестяще, со скрытой угрозой спросил генерал.
– Он активировал программу сокрытия абонента.
– Стандартную?
– Если бы. Стандарт дополнен очень сильной авторской разработкой. Поэтому…
– Что по бойне на Воробьевых горах?
– Пока… ничего нового. Там был какой-то… черный человек.
– Кто?
– Мотоциклист. Весь в черном.
– «Черный человек на кровать мне садится, черный человек спать не дает мне всю ночь» [33] , – морщась, пробормотал Игнатов.
33
Из стихотворения Сергея Есенина.
– Утром станет яснее.
Генерал Игнатов встал из-за стола казенного кабинета, подошел к окну, резко отдернул портьеру. Сощурились оба разом: и генерал, и офицер-порученец; красные ободки вокруг глаз заставили обоих прищуриться и прикрыть глаза темными очками.
Игнатов некоторое время смотрел на пустынную еще в этот час площадь перед зданием, потом сказал, жестко, сквозь зубы:
– Утро в этой жизни наступает не для всех.
Глава 22
Каждый человек знает точно, что он – смертен, и знание это – ложно! Мысль эта была настолько простой и понятной, что все происшедшее ранее показалось несущественным. Утро. И если ночью все кошки – серы, то утром все – нежно, молодо и полно трепетным предчувствием тепла, света, жизни и радости… Ура!
«Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…» Не мудрствуя далее лукаво, Корсар забросил труп злосчастного тезки императора Константина в багажник его же автомобиля, захлопнул. И – что теперь? Вернее… И – кто он теперь? Нет, не водитель бывший – с этим-то как раз все ясно. Кто он сам, Дмитрий Петрович Корсар? Сэр, пэр и эсквайр…
В прошлом – не особенно признанный научным сообществом ученый, владелец небольшой, но элитной квартирки в высотном доме в Москве, популярный писатель-культуролог и конспиролог, по жизни – плейбой, шутник и повеса… Любитель путешествовать в иных краях и землях, любитель и любимец женщин, кошек, тушканчиков, ласок, хомячков, горностаев и прочих пушных зверьков. Теперь – разыскиваемый преступник, миллионер, калиф на час, запутавшийся во времени, которое истекает, будто вода сквозь пальцы, и – в событиях. А они – хаотичны, безудержны и безумны. Как стихи. «Стихи не сочиняются, случаются». Поэт сказал какой-то. Впрочем, вирши, что сочиненные, что «случившиеся», всегда далеки от жизни, как декабристы от народа, как октябрята от октябристов, а октябристы – от Великого Октября [34] . Аминь.
34
Октябрята – детская организация «внучат Ильича», объединяла в советское время детей 7—10 лет. Принимали в октябрята практически всех школьников. О к т я б р и с т ы, или Партия 17 октября, партия крупной российской буржуазии. Великий Октябрь – так большевики назвали осуществленный ими в Петрограде переворот по захвату власти 25 октября 1917 года. Отмечался в СССР всегда в ноябре.
Корсар закатил автомобиль на газон, под крону разлапистых ясеней, чудом не спиленных автолюбителями, и – скрылся под их листвой совершенно, естественно подмяв часть детской песочницы. И весь спрос, если что, с водителя данной иномарки Константина. Ныне покойного.
А сам Корсар вдруг вспомнил, что бодрствует он вторые или третьи сутки, и – сомкнул веки: притворился, что засыпает. По крайней мере, ему было приятно опустить сиденье и почувствовать себя туристом, то есть существом необязательным и проходящим, который может и природой насладиться, как захочется, и нагадить – где придется. Природа. «Хорошо быть кисою, хорошо собакою, где хочу – пописаю…» Ну и так далее. Не, поэзия не всегда далека от жизни. Иногда – рука об руку.