Корсары Балтики
Шрифт:
— Признай, гноме, — устало сказал Бледный Король, — что идейка была с безуминкой.
— Почему? Все очень даже реалистично, я по этому маршруту на байдарках ходил, — возразил Филька. — Дошли бы, только у некоторых эльфов и ирландцев кишка тонка оказалась.
Все заспорили.
В сущности, спор этот был уже давно решен — они плыли вместе с Карстеном Роде к Нарове, а не пробирались вместе с индейцами мимо Ореховца к Свири. Надо отметить, что «краснокожие» оказались упорными и наотрез отказались следовать за коггом. Прародина индейцев манила их сильнее, чем Россия.
— Башню
Он оглядел всех присутствующих тяжелым взглядом.
— Может, хватит про Америку, Архангельск и все остальное, народ? Мы плывем к русскому городу в компании служащих России людей, и точка.
— А дальше что? — спросила Дрель. — Ливонская война? Поляжем под рыцарскими копьями и стрелами за Веру, Царя-батюшку и Отечество? Или нас посадят на землю, и станем колхозниками?
— Альтернатив, если честно, нет. — Руководитель клуба Чернокрылый Легион, которого все привыкли называть «назгулом» или Бледным Королем посчитал нужным вмешаться. — Можно, конечно, ждать нового чуда. Вдруг да бабахнут ветвистые молнии, и мы окажемся в Санкт-Петербурге. Только навряд ли на это следует уповать.
Он поднялся, дошел до Дрели и успокаивающе положил ей руки на плечи. Эльфийка отстранилась, словно ей за шиворот засунули холодную и осклизлую жабу.
— Не ужиться нам ни в деревне, ни в городах. Примут за ведьмаков и забьют камнями. Остается одно — найти высокого покровителя, «крышу», так сказать.
— А самая лучшая крыша в нынешней России — это лично царь-батюшка и его опричнина, — докончил мысль Черный Хоббит. — Только на фиг мы им сдались?
— И еще, — вмешался клубный гном по прозванию Килька, — если уж говорить о покровителях — чем Зализа-то был плох? Сели бы на лодки, переплыли на Неву и оказались бы одновременно на службе царской, и вместе с ребятами из клуба «Черный Шатун»…
— Опять начали, — безнадежно махнул рукой Бледный Король. — Этот самый Карстен Роде, который, между прочим, спас нам жизнь, соблюдал страшную секретность. Не мог он позволить, чтобы мы растрезвонили на всю Россию и сопредельные страны о его корабле, потерпевшем крушение на Неве.
— А если бы кто спросил гоблинов, — заметил бритый наголо крепыш, — то мы бы сказали: датский пират сам по себе отличный парень и великолепная «крыша». Он своего рода неприкасаемый, сам себе командир, к тому же — иностранец. Его случай очень близок нашему.
— Но всю жизнь прошляться по Балтике… — скривилась Дрель. — Меня уже начало укачивать и тошнить, хотя дома я на вестибулярку не жаловалась
— Мне не нравится идея службы этому датскому медведю, — вступила в разговор одна из младших одноклубниц Дрели. — Он будет воевать, воевать и еще раз воевать. И нам придется делать то же самое. Вам что, ребята, понравилось убивать, понравилось хоронить своих?
— По всей Руси неспокойно, — вздохнул Хоб-бит. — Как и во всем мире. В хваленой Америке, между прочим, снимают скальпы и, вырвав сердце, кладут его на алтарь какого-нибудь Кецалькоатля. От войны нам не уйти. Ну что поделаешь, если нет свободных земель? В Сибири и на юге — татары, на западе — Ливония. На севере свены, которым мы потрепали крылышки…
— Да сколько можно воду в ступке толочь? — возмутился еще один гоблин. — Наша ватага или погибнет, или станет шайкой солдат удачи, третьего не дано. Воевать против своих — пошло и неумно. А за службу, между прочим, мы можем попросить с полки пирожок.
— Например? — спросила Дрель.
— Хочешь быть колхозницей — проси земли, — стал загибать пальцы гоблин. — Золото… А главное — безопасность и уважение к нашему чудачеству! Признание нашего права быть не совсем такими, как остальные на Руси.
— Поймите меня правильно, — Дрель хлюпнула носом. — Пока еще не поздно изменить свою судьбу, сделать какой-то неожиданный шаг. А когда мы попадем в Ивангород, останется только одна колея.
— Так никто никого за рога в стойло не тянет, — заметил Бледный Король. — Вы все гурьбой повалили на эту чертову посудину. Казалось бы — вопрос исчерпан. Так нет же…
— Как ты видишь наши перспективы? Ангмарский назгул покачал головой, посмотрев на
Дрель весьма неодобрительно.
— Весьма туманно я их вижу, признаться.
— И все же, — не унималась эльфийка. — Получается, что ты выбился в командиры…
Назгул запротестовал было, но поднявшийся хор одобрительных голосов возвестил, что с разгульной туристической демократией в ватаге покончено.
— Как знаете, — ухмыльнулся он. — Ужо я нако-мандую…
Он вытащил из кармана зажигалку и принялся в задумчивости чиркать. Газ давно кончился, но ощущение в руке этой чудо-машинки из будущего вселяло какую-то странную уверенность — все обойдется, наваждение кончится, средневековая дикость истает, как дым.
— Карстен Роде и его приятель Берналь суть единственные русские моряки в здешних водах. Их социальный статус, пожалуй, похож на статус первых советских космонавтов.
— Эк хватил, — усмехнулся Килька.
— Не перебивай, гноме, — назгул раздраженно уставился на зажигалку, чертыхнулся и вышвырнул ее за борт. — Пока сами русские не освоили морское дело, со всех, кто принадлежит к кодле датчанина, опричники и прочие пылинки будут сдувать.
— Очень может быть, — подумала вслух Дрель. — Выходит, нам крупно повезло?
— А ты не заметила? — переспросил назгул. — Не случись Карстену заплыть в Неву — раскатали бы нас свены Шлиппенбаха.
— С этим я не спорю, — эльфийка, вспоминая жестокую драку на северном берегу, еще раз хлюпнула носом. — Думаешь, именно на службе русскому пирату датского происхождения мы и получим «пирожки с полочки?»
— Пирожков не обещаю, — откликнулся Бледный Король. — А вот безопасность от излишне ретивых служителей царских гарантирую. Датчанин сам подбирает себе команду, имеет на то разрешение с самого верха. Если его курирует сам князь Басманов — едва ли не первое лицо опричнины, то делайте выводы, господа гномы, эльфы и гоблины.