Корсары Николая Первого
Шрифт:
Куда больше его заинтересовало другое. От корабля к проходящей тут же, вдоль берега, дороге и обратно сновали многочисленные люди, вытаскивающие из трюма груз. Вот только это были не поляки. Что называется, близко не лежали. Это и по одежде определить можно, и по манере держаться. Даже издали, в подзорную трубу посмотрев. А вот самих поляков он разглядел не сразу. Было их немного, человек десять от силы, и сидели они на песке чуть в стороне. Александр присмотрелся. Связаны, похоже. Очень интересно.
– Что думаешь? – спросил он у Матвеева.
Тот взял у него подзорную
– А что тут думать? Местные корабль грабят. Это у них здесь традиция такая, королями древними пожалованное право грабить выброшенные на берег корабли. Некоторые даже специально костры-обманки разжигают так, чтоб их за маяки приняли и не туда свернули ночью. Обычное дело.
– И что дальше?
– Дальше? Утопят их, скорее всего, и концы в воду. Сейчас такие привилегии – дело сомнительное, лишние свидетели тут ни к чему.
Верховцев задумчиво кивнул. Мерзко, если вдуматься, но – логично.
– А почему сразу не прибили?
– Да пес их, гадов, знает. Может, что по грузу узнать хотят, может, еще чего.
– Кстати, вашбродь, – вмешался Гребешков. – Не сочтите за дерзость, но вы же не собираетесь туда лезть?
– Зачем? – не понял мичман.
– Этих, – унтер кивнул в сторону поляков, – спасать.
– Да нет, конечно, – Александр поморщился. – Во-первых, нас слишком мало, а во-вторых… Что-то не помню, чтоб они нам хоть что-то хорошее сделали.
– Вот-вот. От этих ляхов только проблемы.
Стоило признать, унтер был прав. Конечно, поляки вроде были гражданами Российской империи, но, по-хорошему говоря, с такими согражданами врагов не надо. Продадут все скопом и кому угодно, лишь бы сделать гадость русским. Нет, среди поляков нашлось немало тех, кто стал русскими солдатами и офицерами, честно сражающимися за Империю. Далеко не худшими офицерами, стоит признать – храбрыми, образованными, готовыми умереть, но не потерять честь. Вот только их, к сожалению, не так и много, и на этом корабле таких пока что не наблюдалось.
Возможно, такой ход мыслей мог показаться недостойным русского человека. Русского офицера – в особенности. Вот только Александра привели в Корпус пример отца и романтика моря, а не желание осчастливить человечество. Последние же приключения и вовсе изрядно добавили ему цинизма. Не в отношении моря, но людей так точно.
Говорят, в жизни всегда есть как минимум две дороги. Одна первая, другая вторая. Но куда они приведут, зависит от самого человека. Вот только если ты командир, ответственность за выбор пути возрастает многократно. И пусть его потом, дома, когда все закончится, будут попрекать, но рисковать кораблем и своими людьми ради тех, кто не был ни верным, ни другом, и в большинстве своем просто не умел таким быть, мичман не собирался.
И все же судьба распорядилась чуть иначе, чем думали собравшиеся на мостике «Санта-Изабель». Так вообще случается – люди на самом деле отнюдь не столь умны, как сами о себе думают, и потому рождаемые ими планы, от элементарных до грандиозных, частенько летят в тартарары. Хотя, признаться, чьей-либо вины в этом не было – просто
То ли поляки не заблуждались насчет своей дальнейшей участи, то ли узнали проходящий мимо корабль, а может, то и другое вместе, но как-то вдруг дружно вскочили на ноги и бросились в море. Судя по тому, как они двигались, связаны у них были только руки. Правда, с руками за спиной плыть не слишком удобно, однако это бравых моряков не смутило.
– Вот ведь бисовы отродья! – смачно прокомментировал происходящее один из матросов. – Вашбродь, гляньте, что творят!
– Паруса долой, шлюпку на воду, – сказал это Верховцев негромко и очень спокойно, однако перечить ему ни у кого и мысли не возникло. Корабль лег в дрейф с похвальной скоростью, но еще прежде в воду натурально бухнулась шлюпка и, сгибая весла в дугу от натуги, гребцы погнали ее навстречу пловцам.
Местным происходящее не очень понравилось. Точнее говоря, совсем не понравилось. Перехватить поляков они не успели, будучи слишком увлечены грабежом и слишком поздно заметив их бегство. Теперь они бегали туда-сюда по берегу и потрясали кулаками. Их вопли долетали до «Санта-Изабель», и, хотя местного языка Александр не знал, звучали они на редкость похабно. По мнению любого хоть что-то повидавшего в этой жизни человека, означать они могли исключительно грязную ругань.
Но ругань руганью, а погоня беглецам не грозила. Лодок у местных под рукой не нашлось, а устраивать стрельбу, имея в зоне видимости корабль, они не рискнули. Зацепив шлюпку, можно и на ответную плюху нарваться. О том, что пушки на «Санта-Изабель» отсутствуют в принципе, здешние мелкотравчатые пираты понятия не имели, а потому и рисковать не стали. А потому шестеро поляков, редкостные везунчики, были вытащены из воды. За одним, к слову, пришлось нырять – силы оставили моряка буквально на последней сажени.
Увы, спасли не всех. Кое-кому не повезло, и они захлебнулись, не добравшись до шлюпки. Со связанными руками – неудивительно. Что же, оставалось лишь мысленно посочувствовать им да разворачиваться к кораблю – здесь незваным гостям были не рады, и дай бог, чтобы местные не поняли, кто именно прошел мимо их берегов.
Обратно гребли с чуть меньшим энтузиазмом, но все равно очень быстро. И пока шлюпку сноровисто поднимали, корабль уже начал одеваться парусами. Несколько минут – и вот они уже уходят прочь от негостеприимных берегов. А еще через полчаса Александр разговаривал со спасенными поляками.
Выглядели они довольно жалко, хотя успели переодеться, напиться горячего чая, крепкого до черноты, и поесть. Но все равно, видны были и запредельная усталость, и лютое недоверие ко всему происходящему. Казалось, поляки не могут поверить в то, что остались живы.
Говорил за всех один – крепкий малый с широким добродушным лицом. Он, как оказалось, был единственным в этой компании, кто мог выдать больше, чем пара расхожих фраз и вдвое больше ругательств. Российские подданные, черт бы их подрал! Хорошо, один более или менее нормальный попался. Акцент поляка звучал ужасающе, но понимать его не мешал.