Корсары Николая Первого
Шрифт:
Бойль попытался спасти ситуацию, но самую малость опоздал. Когда он добрался до места действия, там уже были определены секунданты. В этом качестве для Александра выступил Гребешков, ибо никто из местных не пожелал – одни, их было подавляющее большинство, от возмущения его поведением, а другие просто не рискнули идти против общества. Ну а свежеиспеченному прапорщику – как раз. В общем, классическое «хлеба и зрелищ» собравшиеся получили незамедлительно, прямо во дворе.
– Ты – идиот! – Гребешков был разъярен настолько, что ругался, несмотря на чины.
– Я знаю, Иваныч, – Александр и в самом деле чувствовал себя дураком. Его
К слову, шанс проиграть тоже имелся. Если человек не офицер, это не значит, что он плохой стрелок или фехтовальщик. Конечно, у профессионала шансов больше. Хрестоматийный Пушкин считался отменным стрелком, но, когда нарвался на офицера, намеренного действовать жестко, тот его спокойно пристрелил. Тем не менее и самому пострадать шансов было предостаточно. Уходить же в море с ранением – далеко не лучший выбор. Это если не погибнуть вообще, о чем лучше вообще не думать. Чтоб, значит, руки не тряслись.
Бойль, надо отдать ему должное, честно пытался всех помирить. Или вообще запретить дуэль по случаю военного времени. Первое не получилось, а второе… Если совсем кратко, бунта адмиралу хотелось еще меньше. А он вполне мог случиться, ибо высшее общество славного города Архангельска чувствовало себя оскорбленным.
Алена что-то пыталась сказать. Даже громко – видать, от испуга голос прорезался. Ее заткнули, удивительно грубо, и Александр тут же сам вызвал того, кто первым открыл рот. Вызвал безо всякого раздумья, и только потом задумался, зачем ему это надо. Выходило – незачем. Тем не менее ни раскаяния, ни желания сдать назад он не испытывал ни малейшего. Так что вторая дуэль тоже была на подходе. При условии, что он переживет и сможет стоять на ногах после первой.
Словом, в душе молодого офицера царил полнейший раздрай, и к барьеру, роль которого играли две воткнутые прямо в утоптанный песок сабли, он выходил в несвойственном ему несколько отстраненном состоянии. И по команде секунданта выстрелил, не дожидаясь сближения. Так, как уже не раз стрелял в абордажной схватке, когда главным было опередить врага.
Пистолет громыхнул так, что разом вернул хозяина в реальность, выбросив при этом густое облако дыма. Пожалуй, корабельное орудие тут пожиже будет, пришла в голову неуместная мысль. Она тут же вызвала столь же неуместное хихиканье, и только после этого он услышал голос секунданта, призывающего остановиться. Дуэль что, уже закончилась? Как оказалось, да, и он ее с блеском выиграл.
Все же реальный боевой опыт и впрямь сказался. Дуэльный пистолет – это, конечно, не привычный трофейный револьвер, но бьет довольно точно. Пуля, выпущенная практически навскидку, разворотила противнику левое плечо. Технически он, конечно, мог бы выстрелить в ответ, но от боли и неожиданности спустил курок в тот же миг, даже не подняв до конца оружие. В результате его пуля зарылась в песок, не долетев до цели. Сейчас незадачливый дуэлянт стоял на
Ну, вот и все, собственно, как-то отрешенно подумал Верховцев. На душе было странно пусто. Даже обидно немного – вроде бы не раз в глаза смерти глядел, но такого не было. Впрочем, дело еще не закончено. Взбодрись!
Секунданты поинтересовались, готов ли он ко второй дуэли, а также, традиционно, задали вопрос, не желают ли противники решить дело миром. На первый вопрос Александр ответил утвердительно, на второй, разумеется, отказом. Дуэль – традиция, освященная веками, и попытка уклонения от нее – жестокий урон репутации.
Стоит признать, выбирая оружие, нынешний противник оказался настоящим стратегом, что и неудивительно – офицер, не штафирка какая-то. Видать, рассудил: если Верховцев плохой стрелок, то он проиграет и первую дуэль. А если хороший, то оружие необходимо совсем иное. А так как в деле чести обычно использовались шпаги, сабли или пистолеты, то выбрал он оружие белое [72] . Возможно, предпочел бы эстетически безупречные шпаги, но в этой глуши с ними, скорее всего, наблюдался дефицит. У адмирала разве что попросить – но Бойль, и без того пребывающий в бешенстве, скорее всего отправит просителя на гауптвахту. Стало быть, остаются сабли, которых в русской армии всегда хватало.
72
Старое название холодного оружия.
Секунданты огласили правила. Вернее, оглашал их секундант противника, аж целый штабс-капитан. Гребешков скромно помалкивал – не с его рылом да в калашный ряд. Правила были, в общем-то, стандартные – дуэльный кодекс Александр худо-бедно знал, а потому потратил время, рассматривая соперника и пытаясь понять его сильные и слабые стороны.
Штабс-капитан, то есть на два ранга ниже Верховцева. А вот по годам старше лет на десять. Одет небогато – ну да откуда у пехотного офицера в невеликих чинах лишние деньги? Ростом пониже, в плечах тоже малость поуже, но двигается очень плавно, как бы перетекая из одной позы в другу. Саблю крутанул в руке привычно… А потом секундант дал команду – и все завертелось.
Первый выпад противника, сравнительно неторопливый и словно даже с ленцой нанесенный, Александр парировал уверенно, как учили. Тут же провел контратаку, которая была погашена столь же неторопливо. А дальше штабс-капитан словно взорвался градом быстрых, скупых ударов, мгновенно вынудив Александра уйти в глухую защиту.
Как вскоре выяснилось, спасти его такая тактика не смогла, разве что оттянула неизбежное. Слишком уж превосходил Александра противник. С полминуты Верховцев еще продержался, а потом сабля штабс-капитана, блеснув на солнце полированной сталью, змеей скользнула к цели, безошибочно нащупав брешь в защите. Можно не сомневаться, будь у противника желание убить Верховцева, он бы это сделал, но штабс-капитан ограничился малой кровью. Кончик его клинка рассек рукав и оставил на предплечье моряка длинную, болезненную, но притом совершенно неопасную царапину. И на этом, в принципе, все и закончилось.