Корсары. Легенда о Черном Капитане
Шрифт:
– Тьфу – да что это за помойка? – выругался Харвуд, когда разглядел – что за товар запихнул в свою кладовую умерший давным-давно корсар.
Связки ржавого оружия – палаши, алебарды, пики, протазаны, мушкеты с крошащимися ржавыми дулами… Груды медной и оловянной посуды, пришедшие в негодность буссоли и астролябии, несколько ящиков со старым хирургическим инструментом – ничем не напоминающим блестящие предметы искусства врачевания из арсенала доктора Джонатана и больше похожие на орудия столяра и плотника.
– Олонэ что – ума лишился, этот хлам собирать? – пробурчал Блейк.
– Может старьевщиком решил заделаться? – хохотнул
Но вот они расчистили проход и спустились вниз по уходящему косо вниз проходу.
Пройдя совсем немного – футов двадцать-тридцать, они оказались в низкой широкой пещерке – сестре той что оставили выше.
Джон поднял факел повыше и помещение озарилось тусклым светом, выхватившим из мрака высящиеся до самого потолка штабеля золотых слитков у дальней стены. Вдоль остальных теснились огромные дубовые сундуки, два из которых, обитые вздувшейся кожей красного цвета, выделялись из общего ряда наличием на их крышках тисненых дворянских гербов. Как пояснил Тизер, они принадлежали когда-то одному испанскому гранду, и именно в них Олонэ хранил свою персональную долю награбленного.
Тут же стояли небольшие мешки, в которых были навалены золотые ожерелья, серьги, перстни, диадемы и браслеты – наследие давно умерших ацтекских ювелиров.
Время взяло свое – кожаные сумки сгнили и развалились, разбрасывая по полу потоки золотых и серебряных монет. Из проеденных гнилью и влагой отверстий в высыпались огромные необработанные изумруды; рубины – темные, как свиная кровь; сапфиры, мерцающие в неровном свете; топазы; аметисты в оправе; жемчужины…
У одной стены выстроился ряд небольших деревянных ящиков. Бока тех, что сверху, со временем отвалились, и в них незваные гости увидели торцы массивных грубых золотых слитков – сотни и сотни. К другой стене были свалены ящики и сумки самых разных форм и размеров, некоторые из них перевернулись и раскрылись, представляя взору золотые обручи и короны усыпанные жемчугом и драгоценными камнями, золотые кубки с искусной отделкой.
Продолжая охватывать взором сокровищницу, едва ли способный дышать, Питер услышал треск, затем звон – разорвалась гнилая сумка, из которой заструились мелкие самородки…
В тот же миг голос Джона вернул его в реальный мир, и волшебное наваждение исчезло.
– Подготовьтесь поднять все на поверхность, – распорядился пиратский капитан.
Им потребовалось почти час, чтобы по цепочке передать сокровища Олонэ а потом еще столько же чтобы с помощью канатов и блоков спустить это вниз.
Больше часа понадобилось, чтобы перетащить все слитки, сундуки и мешки с монетами к шлюпкам.
Когда наконец работа была закончена все только что не падали с ног – от усталости и предвкушения раздела добычи.
– Давай, греби! – приказал Окорок, и все взялись за весла. Джон Серебряный мощно работал правым веслом, ни в чем не уступая любому матросу. На носу перед ним лежала груда тяжелых индейских ожерелий…
– Впечатляет, не правда ли? – самодовольно заметил Джон, кивая на штабеля золотых слитков, занявших добрую половину его просторной каюты.
– Взгляни на этот, – протянул Джон Питеру золотой брусок с выбитым на нем гербом и многочисленными клеймами. – Португальский. А вот из Испании, – снял он сверху другой. – Золото со всего мира.
Эх, я прямо не смогу уснуть – чертова уйма золота, и совсем рядом!
А вот погляди – что за знатная штука! Пожалуй,
В руках капитана было индейское золотое блюдо с изображением скелетов. Скелеты эти не лежали смирно как положено порядочному костяку, а занимались делами более приличествующим живым – собирали фрукты и кукурузу, играли на флейте, прогуливались парами, готовили обед на очаге… В центре блюда важного вида скелет в длиннополом одеянии сидел в высоком кресле держа в руках череп, и с интересом его рассматривал.
– Вот, Питер, смотри – наставительно сказал Окорок. Тот парень, который сделал эту тарелку понимал что такое наша жизнь. «Завтра – слишком поздно: живи сегодня», – рассмеялся он.
Питер угрюмо кивнул. За бодрячеством и наигранным весельем кэпа проступала нешуточная озабоченность. Несметные сокровища не давали покоя не только Джону. Люди изобретали самые фантастические предлоги, чтобы на минутку заскочить в капитанскую каюту и увидеть, пощупать, подержать в руках, попробовать на зуб и даже понюхать заветные бруски желтого металла. Джон, хотя и неохотно, но давал разрешение – ибо по пиратским обычаям никому не имел права отказать. Завороженные блеском золота корсары подолгу перебирали монеты отчеканенные при уже умерших королях, или древние поделки сгинувших индейских империй, или охая от натуги взвешивали на ладони увесистые слитки, любуясь тяжелым жирным блеском и сравнивая изделия между собой. Потом уходили, с сожалением оглядываясь, и снова возвращались…
В принципе ничего плохого в этом не было, и большинство достаточно спокойно относились к тому, что вся добыча хранится у капитана. Но завелись в команде и другие настроения. Люди он разные – были и такие что никому не доверяя, подозревали всех в том, что их хотят обмануть, облапошить, обвести вокруг пальца и лишить законной доли добычи. Они вели бесконечные подсчеты на клочках бумаги или прямо на палубе, выцарапывая цифры острием ножа, что-то бормоча под нос. Неграмотные просили пересчитать грамотных товарищей или матлотов, или проводили подсчеты с помощью перекладываемых щепочек и камешков. Мало-помалу жадность и сомнения заразили почти всех. Люди стали угрюмыми, настороженными, и все больше шушукались по углам. Прекратились шутки и смех, и матросские кубрики с каждым часом все больше напоминали кладбищенские склепы.
Пожалуй единственным кого не беспокоило золото был слепой Тизер Дарби – должно быть он вполне доверял партнерам. (Впрочем – возможно дело в том что он просто не видел сводящего с ума желтого блеска?)
Поминутно кто-то подбегал к Харвуду и задавал вопрос о своей доле.
– Я не узнаю парней! – ворчал квартирмейстер. Никогда такого не было! Словно толстосумы из Сити только о том и пекутся, как бы их не обсчитали. – Я того и гляди превращусь в какого-нибудь паршивого стряпчего с биржи – это я-то, который всем перьям предпочитает добрую абордажную саблю или дюссак!
– Мистер Эванс, – осведомился квартирмейстер у доктора – не заболела ли чем команда?
– Команда здорова, – с невеселой улыбкой ответил доктор и многозначительно постучал пальцем по черепу. – Это им золото не дает покоя, вот в чем проблема. – Внимательно посмотрев на Джона и Харвуда, он покачал головой и добавил: – Вижу, что и вас, мои друзья, затронул сей заразный недуг! Знаете, неизвестно что хуже когда золота слишком много, или когда его слишком мало или нет вовсе. Джаспер мне по секрету рассказал, что опасается бунта.