Корж идет по следу

Костин М. П.

— Но вы же прекрасно знали, что рано или поздно вас пошлют в Россию как шпиона, как диверсанта.

— Конечно, знал. Но я хотел не только выжить, а и каким угодно путем вернуться сюда…

— Вот как! Так почему же вы начали отстреливаться, когда вас брали в лесу? Казалось бы, следовало поступить наоборот: бросить оружие и самому выйти навстречу облаве? А?..

Сазонов молчал, опустив голову.

— Чему вас обучали в школе?

— Главным образом подрывному делу. Затем знакомили с устройством парашюта и управлением им в воздухе. Но я не успел

закончить курс.

— Почему?

— Вечером пятнадцатого мая меня и моего лагерного приятеля Ветрова срочно вызвали к начальнику школы Ланге. От него мы получили приказ: сопровождать в русский тыл двух разведчиков, обеспечить их безопасность при высадке и проводить до места назначения.

— Куда именно?

— Нам не сказали. Об этом знал только руководитель группы. Мы поступали в полное его распоряжение. После, если все сойдет благополучно, он должен был заплатить нам по пять тысяч рублей и отпустить на все четыре стороны.

— Опишите внешность руководителя.

— Я даже и не видел его как следует. Знаю только имя или кличку: Оливарес. Больше ничего. Нам выдали в школе оружие и документы, посадили в машину, доставили на аэродром. Те двое уже сидели на своих местах. В кабине было темно, я различил лишь смутные силуэты фигур. Который из двух был начальник, какое у него лицо, как одет, — ничего не знаю. В определенном месте мы выбросились, а остальное вам известно.

Таким образом, допрос не помог не только розыску, но даже выяснению личности пропавшего. А по всей вероятности, именно он и был Оливарес.

Специальная группа продолжала вести поиски, но пока безрезультатно. Были приняты меры на случай, если у скрывшегося имелась запасная рация. Днем и ночью радисты Управления прослушивали эфир, надеясь услышать условный шифр. Но позывных не было… Об этом Корж и доложил начальнику. Новиков задумался. Потом решительно ткнул окурок пепельницу, придвинул к себе папку с бумагами.

— Ладно, Алексей Петрович, раньше времени нос вешать не будем. Мы встретились, видимо, с матерым, травленым волком, но все равно никуда он от нас не уйдет. Кто руководит поисковой группой?

— Мой помощник, лейтенант Грачев.

— Очень хорошо. Значит, вы без ущерба делу можете покинуть город на несколько дней.

Новиков взял из папки лист бумаги и протянул его Коржу.

— Это срочное донесение сержанта Стрельцова из Клинцов. Прочтите его.

Алексей Петрович быстро пробежал написанное и удивленно поднял брови.

— Что? — усмехнулся, глядя на него, Новиков. — Довольно необычно, а?..

— Действительно, — согласился Корж.

— Вот какие неожиданные сюрпризы преподносит нам война. Простите, Алексей Петрович, вы где работали в тридцатых годах?

— В период коллективизации?

— Да.

— Уполномоченным ГПУ.

— А местность?

— В этой же области, только на селе.

— В раскулачивании принимали участие?

— Приходилось.

— Ну и как, все шло тихо, спокойно?

— Не совсем.

— Ага! Я не случайно вспомнил прошлое. Мне лично кажется,

что преступление в Клинцовском районе как-то связано с событиями прошлых лет.

— Вы имеете в виду месть за старое?

— Может быть…

— Понимаю.

— Я поручаю это дело вам. Когда вы можете выехать в Клинцы? Машина ждет в гараже.

Корж взглянул на часы. Стрелки их показывали без пяти минут три.

— Через полчаса я буду в дороге.

— Отлично. Желаю успеха. Если явятся какие-либо затруднения или потребуется помощь — немедленно звоните. Донесение возьмите с собой, приобщите его к материалам следствия.

Корж вернулся к себе в кабинет. Из шкафа достал небольшой чемодан. В нем было полотенце, мыло, зубная паста, папиросы и спички. Кроме того, лежал фотоаппарат, походная лаборатория с набором химикатов, различной фотобумаги и пленки. Ко всему перечисленному Алексей Петрович добавил немного писчей бумаги, положил перочинный нож. Кажется, ничего больше не могло понадобиться. Хорошо бы, конечно, захватить на дорогу хоть пару бутербродов, но буфет был закрыт. Ладно… Он проверил пистолет, взял запасную обойму. Переоделся в гражданский костюм и вызвал Грачева.

— Я уезжаю, лейтенант, в Клинцы. Вот, возьмите ключ от стола.

— Надолго, Алексей Петрович?

— Как управлюсь.

— Что там случилось, если не секрет?

— Прочитайте, — Корж подал ему донесение.

В нем сержант Стрельцов сообщал:

В ночь на 13 июня 1942 года в колхозе «Привольная жизнь» (село Степаново, Андрейковского сельсовета) неизвестными лицами уничтожен фруктовый сад. Вырублено более двухсот яблонь, порублены и вытоптаны все ягодники. Веду следствие. О результатах сообщу дополнительно. 

— Ничего не понимаю! — развел руками Грачев. — Кому понадобилось такое?..

— Значит, кому-то понадобилось.

Корж позвонил домой. Жена его работала медицинской сестрой в госпитале, но сегодня была свободна от дежурства, и Корж надеялся застать ее дома.

Однако к телефону никто не подошел. Корж перебрал номер, долго прислушивался к настойчивым продолжительным гудкам, но так и не дождался ответа. Придется заехать, узнать, в чем дело. Вызвал из гаража машину. Дома его ждала записка.

Алеша! Пишу второпях. Только что прибыл санпоезд, и начальник госпиталя всех мобилизовал на разгрузку.

Обед в духовке. Меня сегодня не жди.

Настя.

Алексей Петрович задумчиво повертел листок в руках, потом взял лежавший на столе карандаш и написал ниже:

«Настя! Я уехал в командировку на несколько дней». Улыбнулся и приписал: «Обед в духовке».