Корзина желаний
Шрифт:
Вийон почесал затылок.
– Ну, значит, сделаю еще и крышку, – сказал он и вернулся к работе.
Крышка получилась широкой и надежной, цепляющейся за выступы на краях корзины таким образом, что не могла случайно слететь или отодвинуться, требовалось приложить усилие, чтобы немного отогнуть ее, а затем уже снять полностью. Теперь рядом с Вийоном собрались уже все, включая Гимела и Этара. Мальчишкам было особенно интересно, они трогали корзину пальцами, наклонялись поближе, чтобы внимательно рассмотреть ее изнутри, и казалось, готовы забраться в нее с ногами – до тех пор, пока Майрын не надавал им по рукам, сказав, чтобы вели себя смирно и не лезли в серьезное дело.
– Вийон, ты уверен? – Повторил Майрын свой вопрос.
Вийон только вздохнул. Он ни в чем не был уверен.
– Надо бы проверить, – подал идею Флеб. – Загадай что-нибудь. Или давай я загадаю? А что,
На лице Флеба появился намек на улыбку, когда он посмотрел на товарищей, ожидая, не засмеются ли они, чтобы засмеяться вместе с ними. Но Вийону было не до смеха, и Майрын также остался серьезен.
– Не думаю, – сказал Вийон. – Не знаю, что она может, но вряд ли такое… большое желание исполнится.
– Да, надо что-нибудь попроще для начала, – согласился Майрын.
– Ну тогда пусть… пусть… пусть я сегодня найду полтора сикталя, чтобы наконец расплатиться с Собирателем Дней и вернуть десять лет своей жизни, – сказал Вийон и быстро накрыл корзину крышкой, а затем надавил на нее, чтобы закрепить.
Минуту или две все трое напряженно стояли вокруг корзины, поглядывая на нее, прислушиваясь и глазея по сторонам в ожидании, не посыпятся ли с неба сиктали. Но ничего не происходило. Флеб и Майрын вернулись к своим делам, а ближе к полудню ушли на рынок. Мальчишки отправились домой, обещав вернуться после обеда, но так и не появились в этот день. Вийон сделал еще несколько корзин, стараясь лучше осознать и освоить навыки, приобретенные в ходе создания корзины желаний. Иногда он думал о том, что будет дальше. Эту корзину желаний он отдаст Бейзу, но ведь он может сделать и другую, для себя самого. Ему было очень любопытно, каковы же границы возможного для этих корзин? Вряд ли они способны сделать кого-либо императором, как хотелось бы Флебу, но Вийону вполне хватило бы и обычного достатка. Уютный домик где-нибудь в Среднем городе, красивая и добрая жена, послушные дети и… Иси он, конечно, заберет с собой. Даст ей все самое лучшее, наймет ей умных учителей грамоте и этикету, и когда-нибудь подыщет хорошего мужа. В его доме не будет ни болезней, ни несчастий, и жить его семья будет в радости и любви, долго-долго, а может быть и всегда – если, конечно, корзина желаний способна дать людям вечную жизнь.
Мысли об Иси вызвали в нем отчаянное желание вновь ее увидеть; в какой-то момент он понял, что работа уже не идет, а мысли о дочери становятся все сильнее и настойчивее. Со вчерашнего дня в кошельке Вийона осталось несколько монет; он убрал прутья и корзины в сарай, а по дороге к дому Элесы купил у торговца пирожок с ежевикой. Иси будет рада, а на ругань и брюзжание Элесы плевать.
Из отверстия в потолке шел дым – это значило, что Элеса что-то готовит. Из-за стены доносились голоса Эбрана и Гета. Страх, что он снова столкнется с голосами без тел, на мгновение кольнул Вийона в сердце, но корзинщик только отмахнулся: гуафим доходчиво объяснил ему, что это была лишь игра воображения, внимания на которую обращать не стоит.
Дверь оказалась заперта. Вийон постучался, затем еще раз. Ждать пришлось долго. Затем он услышал, как кто-то отодвигает задвижку и увидел, как слегка приоткрывается дверь – ровно настолько, чтобы пропустить Иси.
Дочь не стала выходить к Вийону и не открыла дверь настолько, чтобы он мог войти. Напротив, она осталась на пороге, загораживая ему путь в дом.
– Привет, малышка, – улыбнулся Вийон. – Посмотри, что я тебе принес.
Он протянул Иси ежевичный пирожок. Но девочка покачала головой и не стала его брать. Кажется, она что-то тихо сказала, но Вийон не расслышал, что именно; а может быть, не говорила ничего, только шевельнула губами.
– Что такое, дочка?
– Я не малышка, – отчетливо произнесла Иси, глядя Вийону в глаза. – Уходи. Мне ничего от тебя не нужно. Уходи и больше никогда не возвращайся. Я не твоя дочь.
Она смотрела на Вийона еще несколько долгих мгновений, а затем отступила назад и закрыла дверь. Вийон услышал, как легла на место задвижка и уже вытянул вперед руки, чтобы толкнуть дверь, забарабанить кулаками по дереву, а если понадобиться – и вышибить дверь к чертям, но остановился. Он выбьет дверь – и что? Ударит Иси? Наорет на нее? Зарежет Элесу и ее любовника? Во всех этих действиях не было никакого смысла. Эти действия не вернут ему дочь, а только оттолкнут ее еще дальше – хотя дальше, казалось бы, уже и некуда. Он знал, что рано или поздно Иси переймет повадки своей матери, пойдет по пути, на который уже вступили его сыновья, перестанет любить Вийона, станет его презирать – но не думал, что это
Вийон отошел от дома, который долгое время по недоразумению считал своим, шатаясь, как раненый или пьяный. Сердце истекало кровью. Он шел куда глаза глядят, брел по городу – час, другой, и наконец вернулся к своему сараю. Хотелось выпить, но было не на что. Когда с рынка вернулись Майрын и Флеб, он уговорил их пойти в таверну, обещая заплатить за всех в следующий раз. Вийон ничего не ел, но пил один стакан дешевого вина за другим – и скоро оказался валяющимся на полу без чувств, как и мечтал. По крайней мере, в беспамятстве душа его больше уже не болела. Майрын и Флеб дотащили товарища до сарая с прутьями и корзинами, уложили Вийона на привычное место, и разошлись по домам.
Глава 16
Сны Вийона в ту ночь были смутны и тяжелы, и не сохранились в памяти при пробуждении. Корзинщик проснулся ранним утром с мерзким привкусом во рту, страдая от жажды и мучаясь от головной боли. Кое-как добредя до колодца, Вийон вытянул ведро воды и долго умывался, приводя себя в порядок. Напиваться без меры, да еще и за счет друзей, было не лучшей идеей – пусть беспамятство и заглушило боль, но сегодня, стоило ему только вспомнить о своей семье, как душа и сердце снова начинали кровоточить.
Вийон вернулся к сараю, сел во дворе на чурбанок у стены, откинулся назад и полузакрыл глаза. Медленно-медленно, но дурнота и головная боль отступали. Душевную боль унять было намного сложнее, но было в ней что-то… освобождающее. С его семьей… нет: с семьей Элесы его больше ничего не связывало. Это было ужасно, невыносимо, мучительно – но вместе с тем он осознал вдруг, что свободен. Нет обязательств, ответственности, необходимости думать о том, как прокормить жену и трех детей, как всем угодить и никого не обидеть. Он им не нужен, они презирают его и гнушаются им – пусть так. Окончательно оттолкнув его, объявив, что он даже не вправе считать детей Элесы своими, они лишь приблизили его недавнюю мечту о жизни в Среднем городе и новой семье, которая будет такой, как он захочет, еще на один шаг. Ведь Вийон заключил успешную сделку между четырьмя разными и не самыми последними в Среднем городе людьми; нашел способ вернуть Норису его магический дом, внутреннее пространство которого превосходило внешнее; отыскал сокровищницу в лабиринте снов и сплел корзину желаний. Пусть перемены в его жизни пока и не слишком заметны, но он на верном пути: он добьется успеха, и Элеса еще тысячу раз пожалеет, что оттолкнула его. От зависти и злобы она будет каждый день рассказывать детям небылицы о бывшем муже, поливать его грязью и клеветать, ну и пусть – ведь это не его дети. Он все еще любил Иси и сожалел, что все так сложилось, отдал бы многое, а может быть и все, чтобы девочка стала относиться к нему по-прежнему, но теперь Вийон, по крайней мере, мог смириться с тем, что этой любви он никогда больше уже не получит. Сердце его будет болеть еще долго, но теперь он знал, что сумеет в конце концов пережить и это, последнее предательство. Рано или поздно боль утихнет и он перестанет вспоминать «свою малышку».
Начинался рассвет, солнечные лучи окрасили крыши домов далекого Верхнего города и башни огромного императорского дворца. Кряхтя, Вийон не без труда поднялся, стараясь двигаться как можно медленнее, чтобы не потревожить больную голову. Он зашел в сарай и вскоре вышел обратно во двор, держа в руках закрытую крышкой корзину. Созрело ли желание, помещенное в нее? Неизвестно. Корзина осталась такой же, как прежде, и весила столько же. Изнутри не доносилось никаких звуков. Должно ли быть как-то иначе, ведь внутри одно только желание? Вийон не мог ответить на этот вопрос.