Кощеевич и Смерть
Шрифт:
А царь-то, похоже, испугался: по крайней мере, выглядел таким бледным, будто и впрямь Кощея увидал. Может, Марена всё-таки за плечом мелькнула? С неё станется.
Лис провожал врага мрачным взглядом и думал:
«Коли придётся, до самого конца пойду. Всё что угодно сделаю, только бы избавить матушку от вечных мук. Я же хороший сын, что бы там кто ни говорил».
– Мы ещё посмотрим, кто кого! – зло выдавил царь напоследок, прежде чем поспешно впрыгнуть в вязовое дупло и исчезнуть
– Скатертью дорожка! – напутствовал Кощеевич дивьих недругов, хотя те уже не могли его слышать.
Багряное солнце нырнуло за окоём, и мир окутали густые синие сумерки. На плечо Лиса села птичка-весточка, почистила клюв о ремень кожаной (бывшей Кощеевой) перевязи и вопросительно чирикнула, словно интересуясь, не пора ли ей снова в путь-дорогу.
– Пора, милая, – кивнул ей Лис. – Слушай и запоминай: сегодня мы объявляем войну Дивьему царству. Придём, сперва отвоюем своё, а потом возьмём всё, что захотим. Просто потому что можем!
Птичка чирикнула и нехотя взмыла в воздух. Что поделать: весточки не любят приносить плохие вести. Но ей и не пришлось – Смерть опять решила вмешаться.
Щёлкнула пальцами – раз, и нет птички. В руки Лису упал хлебный мякиш, из которого оная весточка была когда-то слеплена и чарами оживлена.
– Нет, ты не просто лопух, а дурень набитый. «Бери всё, что захочешь взять», пф! Это папка тебя научил, что ли? Помню-помню, его любимая присказка.
– И что с того? Может, и Кощей в чём-то был прав. Не доверять дивьим он меня учил, а я не послушал и вот, как видишь, поплатился, – Лису показался чужим собственный голос.
Раньше его ярость была огненной, а сейчас вдруг обернулась стылым хрустящим льдом. Прежде он винил только Кощея за то, что тот сделал с матушкой, но Ратибор оказался ничуть не лучше. Оба они заслуживали мести.
– Эй, дружок, не гони коней, – Марена тряхнула его за плечи. – Где тот юноша, который давеча говорил, что не допустит новой войны? Что навий народ устал сражаться. Что людям нечего есть. Неужто всех положишь на алтарь своего возмездия?
– Тот юноша был да сплыл, – Кощеевич дёрнул плечом. – Можно считать, что умер. Только что.
– А я слыхала, будто бы он бессмертный.
– Он уже не уверен…
Лис ничуть не приукрашивал. Ему правда казалось, что внутри что-то умерло с концами. Быть может, остатки веры в людей.
– Ну, я его не уводила в свои чертоги. Так что, дружок, успокойся, соберись.
– Да спокоен я, – Лис разминал в руках хлеб, пытаясь вылепить новую птичку, но руки тряслись. В конце концов он сдался и сунул мякиш в карман. – Я одного не понимаю. Вот ты – Смерть. Тебе должно нравиться убивать людей. Так почему ты против войны? Тебе она сулит веселье да раздолье, разве нет?
– Я всего лишь делаю то, что должно.
– Значит, на самом деле тебе не нравится забирать
– Дружок, это другой мерой мерится. Нравится ли дождю лить? Нравится ли реке течь? Нравится ли осени наступать? Понимаешь?
– Но ты сама предлагала убить Ратибора и его подручных. Ради меня. А не потому, что «так должно».
– Больше этого не повторится, – Смерть поджала губы. – Вопреки тому, что обо мне болтают, я не бессердечна. Но коли даже ты смеешь меня за это осуждать, я умолкаю. Делай что хочешь, княжич. И будь что будет.
– Ну всё, теперь я совсем злое зло, – расхохотался Лис. – На Лысой горе царя ударил, перемирие попрал. Войну вот развязать собираюсь. Ещё и саму Смерть обидел. Точно негодяй Кощеев сын!
– Не наговаривай на себя, – буркнула Марена. – Во-первых, я не обижаюсь на подобные глупости. По правде говоря, не уверена, что способна на это чувство. Во-вторых, тебе нужен был советник – я попыталась им стать. Похоже, вышло неудачно. Значит, каждый должен быть на своём месте.
– И где твоё место?
– О, я-то знаю, где. Лучше спроси себя, где твоё? И чем поможет Василисе новая война? Помнишь, что сказал Май? Ты – вьюн. Так какого духа пёсьего пытаешься избыть свою беду, как дуб? Прёшь напролом, не разбирая пути. Неудивительно, что у тебя нашла коса на камень.
Когда Лис услышал имя Мая, на душе будто бы немного потеплело. Но недостаточно, чтобы холод ушёл.
– Ладно, признаю: я наломал дров и провалил переговоры. И да, сейчас не время для войны. Но что мне делать, Рена? Если я проглочу это оскорбление, царь решит, что я – пустолайка, и ни за что не оставит Навь в покое. Думаешь, я не вижу? Он хуже упыря. Только отвернись – непременно цапнет. А дашь палец, отхватит руку.
– Что делать, тебе скажут настоящие советники. Зря, что ли, их завёл?
– Да чёрт с ними, с советниками. Что бы сделала ты на моём месте?
Марена потянулась сладко, словно кошка. Кажется, ей были приятны слова Лиса.
– Не спешила бы. Окружила бы себя верными людьми. Подняла бы с колен родной край. Коли не избежать войны, подготовься к ней заранее. Найди союзников. Узнай побольше о враге… Ты же Лис, дружок. Будь хитрее. А месть, поданная холодной, порой в сто раз слаще на вкус.
– Ты говоришь прямо как Май.
– Потому что он мудр, хоть и юн. Тебе повезло. Скажи спасибо, что я его не забрала там, на охоте. Он был на волосок от гибели.
– Спасибо, – Кощеевич ничуть не покривил душой. Лучше было бы потерять правую руку, чем Мая.
– Как думаешь, что бы ещё он сказал на моём месте? Если опустить первые слова досады, – улыбнулась Марена.
– Что прежде, чем бросаться с головой в новую войну, мы должны выяснить, почему Кощей с превосходящими силами так и не смог выиграть старую, – вздохнул Лис. – Мне кажется, это и есть ключ к победе над Ратибором.