Кошачьи Врата
Шрифт:
— А что, если источник, который вы ищете, во власти Тьмы? — Келси смочила кончиком языка губы.
— Он может быть осажден Тьмой, — согласилась Виттл, — но не взят, иначе наши камни умерли бы. Свет и Тьма не могут совмещаться.
— Но ведь тени и лунный свет совмещаются, — Келси пыталась найти подходящие слова для своих возражений.
— Луна полная, и в ней мы можем найти подкрепление. А вот когда она начнет увядать, — колдунья заколебалась, — тогда нужно быть осторожнее.
Ясно было, что она очень уверена в себе, и Келси, хоть и очень опасавшаяся, все же слегка успокоилась, узнав, что они будут
Колдунья вброд зашагала на этот перешеек, и Келси последовала за ней, хотя старалась идти по гравию и песку. Оказавшись на отмели, Виттл сбросила мешок, Келси тут же последовала ее примеру, чувствуя, как болят от напряжения плечи. Но если она устала от ночного перехода, Виттл, казалось, этого не чувствовала. Она уже подошла к плавнику и начала строить баррикаду в самом узком месте соединения с берегом. Келси не думала, чтобы такая преграда могла их спасти. Но так как колдунья считала это важным, девушка тоже принялась за работу.
Только когда баррикада достигла высоты им по грудь, колдунья удовлетворилась и вернулась к своему мешку, развязала его и достала что-то завернутое в увядшие листья. Женщина сняла листья, и Келси увидела, что та держит в руках лепешку из какого-то темного теста. Виттл стала отламывать небольшие кусочки лепешки и жевать их.
— Ешь, — сказала она с набитым ртом и указала на мешок Келси. Девушка нашла в нем такую же лепешку и осторожно откусила. На вид не очень привлекательно, но вкус неплохой; Келси села и стала запивать еду водой из ручья.
Однако здесь, на открытой песчаной отмели, хотя и за изгородью из ветвей, она не чувствовала себя в безопасности. И когда колдунья улеглась, подложив под голову мешок, и собралась уснуть, Келси удивилась ее беззаботности. Неужели она полностью уверена в их безопасности?
— Верь своему камню, девочка, — глаза Виттл оставались закрытыми, но она словно читала мысли Келси. — Тьма охотится по ночам…
— Тогда почему мы?.. — удивленно начала было Келси.
— Тоже идем в темноте? — закончила за нее Виттл. — Потому что в полнолуние мы можем надеяться скорее отыскать тропу. Там, где собирается Тьма, и мы можем найти то, что ищем.
Виттл могла быть уверена в себе и своих методах поиска, но Келси с ней не соглашалась. Колдунья уже ровно дышала во сне, а девушка продолжала сидеть, глядя по сторонам с настороженностью, которая стала здесь частью ее существования.
Ручей протекал по равнине и углублялся в холмы, которые они преодолели ночью. Видны были какие-то движущиеся крупные туши на востоке; Келси решила, что это пасутся животные. Небо было ясное, ни следа облаков, время от времени по нему неторопливо пролетала крупная птица.
В ручье тоже кипела жизнь. Время от времени поверхность воды разрывала рыба в погоне за просвечивающими крылатыми насекомыми, заполнившими воздух в нескольких дюймах над рекой; они были заняты каким-то сложным воздушным танцем. На берег
Равнина уходила далеко на восток, но за ней видны были неправильные линии холмов или гор, тут и там росли небольшие рощи деревьев, словно сознательно посаженных. В полумиле виднелись каменные руины; Келси решила, что это развалины очень древнего здания; его очертания теперь определить было почти невозможно. Высокая трава на лугах уже начинала вянуть под жарким солнцем, время от времени она шевелилась, но не от ветра (утренний бриз стих, и теперь воздух стал совершенно неподвижен). Эти качающиеся ветви и листья обозначали движение каких-то небольших животных.
Солнце стало припекать, и Келси обнаружила, что голову тянет вниз. Глаза закрывались сами собой. Наконец девушка выбрала место поближе к барьеру, который они воздвигли, и, несмотря на всю свою настороженность, быстро уснула.
Какой кошмар разбудил ее, вспотевшую и дрожащую, она, проснувшись, не могла вспомнить. Возможно, это и хорошо, что бодрствующий мозг прогнал это воспоминание, потому что девушка, дрожа от страха, прижалась к массе плавника.
Виттл лежала на том же месте, где уснула. Можно было подумать, что колдунья умерла, если бы грудь ее не поднималась и опускалась в медленном дыхании. Существо из ручья исчезло и…
Келси огляделась в поисках оружия. Неподалеку валялся корень, сглаженный водой, с одного конца толще, чем с другого. Она высвободила его, превратив в грубую дубинку. Должно быть, она проспала полдня: солнце уже склонялось к западу. И хоть местность по-прежнему выглядела мирной, девушка увидела, что что-то приближается к ним в высокой траве.
Прижимаясь к земле, она медленно повернулась, внимательно оглядывая местность. Тех легких движений, которые она приняла за следы движений мелких животных, больше не было видно. Вся земля охвачена тишиной, и инстинкт подсказывал девушке, что эта тишина неестественная. Но тут она услышала плеск воды и сразу повернулась вниз по течению.
К ним приближался человек; как и они с Виттл, он шел по воде босиком, повесив связанную шнурками обувь на шею. Он был вооружен, и кольчуга под шлемом открывала только небольшую часть лица. Однако она узнала его.
— Йонан, — она произнесла это шепотом, но он услышал, потому что поднял руку — в приветствии или предупреждении; в такое время и в таком месте она решила, что скорее в предупреждении.
Келси вскочила на ноги, по-прежнему держа в руках дубинку, и помахала ему. Его послали, чтобы он привел их назад? Она приветствовала бы такой призыв, если странное принуждение позволит ей вернуться.
Как и они с Виттл, юноша нес небольшой мешок на спине, и, увидев это, она сразу усомнилась, что его появление означает конец их пути. Сзади послышался гневный возглас, и Виттл, пройдя вперед, встала на самом краю воды, глядя на Йонана.
— Что ты здесь делаешь? — спросила колдунья, когда он был еще на некотором удалении; голос ее, хоть и негромкий, отчетливо прозвучал сквозь плеск воды.
— То, зачем меня послали, — ответил он. Лицо его открылось, и Келси увидела, что он рассержен.