Кошачий глаз
Шрифт:
Галкарис видела себя в совершенно другом месте. Она стояла на берегу большого просторного пруда. Искусственно посаженные здесь кусты были покрыты алыми и белыми цветами. Вдали виднелась статуя богини, закутанная в полупрозрачное покрывало. Она стояла среди колонн, поставленных прямо на землю. Каждая колонна изображала какое-то определенное дерево, только Галкарис не могла в точности сказать, как называются все эти деревья. У них были звучные, но незнакомые девушке имена.
Самым странным, однако, было то, что храм этот находился на том же самом месте, где сейчас стоял храм Сета. В Палестроне. И охраняли его совершенно другие существа – вовсе не крокодилы. Боги! Кто же это был? Галкарис не могла рассмотреть их с того места, где она находилась. Она лишь видела их искаженные отражение в воде пруда. Ветер то и дело заставлял водную гладь морщиться, так что Галкарис не могла толком разглядеть, как выглядели эти создания. Но зато она ощущала исходящее от них дружелюбие и тепло.
«Кто вы? – хотела она спросить. – Вы придете к нам на помощь? Я слышу крики и шум битвы… Где-то далеко сражаются люди. Вы должны помощь им!»
Она услышала чей-то голос, раздававшийся, казалось, прямо у нее в голове:
– Эти люди, которые сражаются, – они дороги тебе?
– Да, – быстро ответила Галкарис. – Спасите их!
– Такова твоя воля? – снова спросил голос.
– Да! – произнесла она, не задумываясь.
– Хорошо, – помедлив, молвил голос. – Мы поступим так, как ты приказываешь.
Странный покой снизошел на душу Галкарис. Она засмеялась, и по воде пробежала рябь. Запах цветов сделался густым, таким густым, что его можно было разрезать ножом. На губах Галкарис появился сладкий вкус. Она облизнулась и вздохнула…
Муртан услышал, как Галкарис смеется у него за спиной, и обернулся, чтобы взглянуть на нее. Уж не вздумала ли девушка колдовать? Не ошибся ли Конан? Муртан сильно сомневался в том, что киммериец так уж непогрешим в вопросах, касающихся магии. Магия – вещь непостижимая, никогда нельзя заранее сказать, как она проявит себя и в какой момент следует опасаться очередного магического воздействия.
– Да! – закричала Галкарис. – Да!
Глаза ее закатились, и она упала на землю.
Внезапно натиск людей-крокодилов на Конана ослаб. Киммериец получил возможность перевести дыхание, а Муртан опять вытер лицо. Едкий пот попадал ему в глаза, и их щипало. Кожа горела, как будто Муртана ошпарило. Грудь ходила ходуном, он с трудом хватал ртом воздух. Кажется, никогда в жизни Муртану не приходилось так тяжко.
И тут крик застрял у него в горле. Он увидел наконец тех, кто пришел к ним на помощь.
Словно бы из-под земли, неизвестно откуда, выскочил десяток толстяков. Но то были вовсе не забавные безобидные толстячки, как можно было бы предположить, о нет! Десять крепких воинов, вооруженных серповидными мечами. Они передвигались на коротких толстых ножках, похожих на бочонки. Их животы были подвязаны цветными поясами, а головы…
Да, у них были головы гиппопотамов.
Муртан не верил своим глазам. Так не бывает! И откуда они выскочили, в конце концов? Только что их не было!
Конан, в отличие от своего «цивилизованного» товарища, не задавался подобными вопросами. Меньше всего занимала киммерийца проблема происхождения помощи. Если помощь прибыла своевременно – то пусть она хоть из преисподней выскочила, лишь бы принесла плоды.
Объединившись с толстяками, Конан и Муртан принялись с удвоенными силами атаковать людей-крокодилов. Тяжко пришлось теперь храмовой страже. Люди-гиппопотамы теснили их, наваливались всей тяжестью, топтали упавших. Несмотря на животы и жировые складки, неожиданные союзники людей в битве с монстрами были довольно ловкими и быстрыми.
Один из них встал спина к спине с киммерийцем. Конан видел своего следующего противника – то был крокодил с ярко-желтыми глазами и золотыми узорами на длинной зеленой морде. Он был выше прочих и явно рвался в лидеры.
Этот крокодил решил не повторять ошибки своего предшественника. Он не разевал пасть – напротив, держал челюсти плотно сомкнутыми и орудовал мечом. Конан отражал удар за ударом. В глазах крокодила он читал холодную расчетливую ненависть.
Мощным выпадом Конан заставил своего врага отшатнуться, а затем развернулся так, чтобы крокодил смотрел на него только одним глазом, слева. И пока крокодил размахивался своим кривым мечом, киммериец нанес точно выверенный удар прямо в вертикальный зрачок зверя.
Пробить глаз оказалось не так уж просто, и всей мощи киммерийца едва хватило на это. Преодолев сопротивление плоти, лезвие вошло прямо в мозг крокодила.
Тем временем человек-гиппопотам толкнул лбом одного из нападавших, и тот покатился по земле, визжа.
Новый приятель Конана с силой опустил ногу на открывшийся живот крокодила. Пинок оказался столь силен, что в теле крокодила что-то хрустнуло – должно быть, сломался позвоночник. Шкура осталась неповрежденной, но крокодил не смог подняться. Он корчился на земле, и между его зубов текла темная кровь.
Человек-гиппопотам отвернулся от своей жертвы, чтобы заняться следующим противником. Кривые мечи сшибались в воздухе с невероятной быстротой, искры, высекаемые сталью, так и летели. Вдруг в воздух взвилась короткая крокодилья рука. Гиппопотаму удалось отсечь ее.
Конан покачал головой. Киммерийская сталь не в состоянии была разрубить эти шкуры, но стигийская – другое дело. Стигийской стали это оказалось под силу.
Еще двое гиппопотамов схватили сразу одного крокодила. Мощные челюсти перекусили хвост хищника. Истекая кровью, крокодил пробежал несколько шагов и упал на брюхо. Его лапы заскребли землю, а потом скрючились и застыли.