Кошка с Собакой
Шрифт:
– Меня кошка больше волнует, – говорю, – Чего там с ней?
– Сама не говорит, и это всего подозрительней.
– Ты точно уверена, что что-то не так? Или это у тебя на почве прочтения газетных статей воображение разыгралось?
– Сто антигравитационных пудов.
– Вот, блин, не было печали! Как бы нам узнать, но так, чтобы осторожно?
– Может, пойдём и спросим? Вдруг у неё обычные глисты, и она просто стесняется?
– Стесняется? Она?
– Ну что она, не человек? В смысле, стесняться не может?
– С чего это?
– С
– Естественно, глисты!
– Глисты – это, между прочим, не так уж и естественно…
– Ближе к кошке, давай?
– В книгах написано, что у животных это довольно распространённое заболевание, после беременности, правда… Хотя беременность не заболевание…
Я аж чаем поперхнулся:
– Не дай Бог, она беременна! Я повешусь тогда!
– Что, топить рука не подымется? Или, может, «твои»?
– Ну тебя! – я махнул на неё рукой. – Но по-любому глисты – лучше. Как говорят в рекламе – наш выбор!
– Я тоже к глистам испытываю тёплые чувства, но если всё-таки не глисты?
Мы оба призадумались. Наконец, я нарушил молчание:
– Не, ну так сидеть и ждать у моря погоды нечего. Надо идти.
Но с места не сдвинулся.
– Иди, – собака говорит, – а я тут пока посижу, покараулю.
– Чего ты покараулишь?
– А что хочешь! Ты мне дай команду «охранять», я буду сидеть охранять. Хочешь – холодильник с сосисками, хочешь – газету с антигравитацией.
– Ну уж нет, давай-ка ты иди, подруга всё-таки.
– Это нечестно! – запротестовала собака. – Ты же её знаешь, если она в плохом настроении, то нужен нестандартный ход.
– Может, музыку какую включим, для поднятия настроения?
– Можно и музыку.
– Что она в последнее время слушает?
– Этот… Как его… Фрэнк Синантроп.
– Иди ставь, а я через пару минут появлюсь, будто бы не при делах.
Собака ушла, а я лихорадочно соображал, что делать, если кошка всё-таки беременна. Куда девать эту ораву? А вдруг они тоже говорящие будут!? У меня голова кругом пошла. Сам виноват! Надо было интересоваться чужой личной жизнью. Есть же, наверняка, для кошек какие-нибудь противозачаточные средства. Гондоны, конечно, вряд ли, у них когти – изорвут в лоскуты, пока напялят. Господи! О чём я думаю? Это же животные!!! Но таблетки должны существовать! Хоть что-то должно же быть! И тут же сообразил, что кроме кастраций и стерилизаций, вроде, ничего не существует. Во, блин, попали! А отец-то кто? Вот кого я точно кастрирую собственноручно! Стоп!
Я поймал себя на мысли, что уподобляюсь персонажу сказки, про не рождённого ребёнка, которого заочно оплакивает дура-мамаша. И откуда это во мне столько в высшей степени подозрительно правильных и благородных чувств? Я же сугубо аморальное существо, причём небритое и на двух ногах. Но выходило, что я в ответе за тех, кого приручил. От этой мысли лучше на душе не стало.
Я глянул на часы, время вышло – надо было выдвигаться. Нехотя, но всё же я пошёл. В комнате висел, как дым от сигары, голос Синатры – «Stranger in the night». Собака забралась в дальний угол комнаты и как ни в чём не бывало читала свою газету. «Предательница», – подумал я. Пока я решал, с чего бы начать, кошка меня опередила:
– Ну что ты смотришь на меня глазами кастрированного бассета?
– Э-э-э.
– Что-то мне не здоровится…
– Вот я и думаю, как об этом спросить потактичнее! А то некоторые, – я выделил этих «некоторых» многозначительной интонацией, – предполагают другое развитие сюжета.
– Это какое? – удивлённо кошка спрашивает.
– Да! Какое там? Не напомнишь? – глядя в угол, перевёл стрелки я.
Повисла небольшая пауза. «Некоторые» чинно оторвали взор от газеты, окинули взглядом пространство. Делая это так, как будто перед ними не комнатушка двадцати квадратных метров отроду, а поле, усеянное морковкой от края до края.
– Мы, – так и сказала «мы», – предположили, что ты, может быть, беременна. Теоретически…
Видели ли вы, как смеются кошки? Не просто ухмыляются фотошоповской улыбкой, а натурально ржут, катаясь на спине по полу и тряся в воздухе всеми четырьмя лапами да ещё и помогая себе хвостом.
– Теоретически беременна… – задыхаясь шипела она. – Господи, Боже ты мой!
– Похоже, глисты, – наблюдая за этим, сказала собака.
– Теоретически беременна глистами… – глумилась кошка, продолжая перекатываться.
– Похоже, что и не глисты, – заметил я.
Когда кошка, наконец, успокоилась и запрыгнула на диван, но без той грациозной лёгкости, с которой она делала это раньше, а как-то непривычно тяжело, я, наконец, прямо спросил:
– Ну так что там у тебя?
– Заболела. Чем – сама не знаю. Нездоровится. Это если одним словом охарактеризовать состояние моего организма. А по научному не скажу, врач нужен, ветеринар.
– Будет тебе врач.
Я схватил телефонный справочник и начал названивать по первым обнаруженным телефонам ветеринарных клиник:
– Алло! У меня кошка заболела.
– Привозите – посмотрим.
– А на дом можно врача вызвать?
– Можно, но за отдельную плату.
– Деньги – не вопрос…
– Завтра сможет врач подъехать.
– А сегодня, сейчас?
– Нет, сегодня никак…
Я набрал следующий номер:
– Здравствуйте, у меня кошка…
– Стерилизованная?
– В смысле кастрированная?
– Кошек не кастрируют, а стерилизуют.
– Нет, у неё всё на месте.
– Стул какой?
– Какой у тебя стул? – затыкая трубку, спрашиваю кошку.
– Нормальный, обычный кошачий стул, – отвечала она.
– Нормальный стул – говорит, – на автомате репетовал я.
– Кто говорит? Кошка? – пошутила трубка.
– Жена, она за стул ответственная, – нашёлся я.
– Температуру мерили?
– Кошке?
– Ну, не жене ведь…
– Нет…
– Нос какой?
– Розовый…
– Да нет! Сухой, мокрый, холодный, горячий?
– Чёрт его знает…