Кошка
Шрифт:
— Вот так встреча! А я-то думала, куда ты пропал? Куда может пропасть чурка с глазами? Разве что закатиться куда-нибудь… Теперь вижу, ты закатился к эльфам! Мерзкие создания!
Я молча скинул плащ, и сжал покрепче клинок.
— О! Да ты гол! Уж не собираешься ли ты любить меня? Это было бы кстати, милый. Таким ты мне даже больше нравишься, — Натэлла похотливо захихикала.
Я пропустил все это мимо ушей. Что-то запищало за спиной Натэллы. Она повернулась и ударила это, как мне показалось, ножом. Звуки затихли. Потом, не обращая на меня внимания, она сбросила своё одеяние и осталась, как и я, совершенно обнажённой. Она нагнулась и жадно засосала губами, я не мог видеть, что. Потом подняла голову, и я увидел, что её рот весь измазан в свежей крови. Она оскалила зубы.
— Что, не нравлюсь? А я должна пить кровь. Разве мерзавка Кларисса не говорила тебе, что я убиваю собственных младенцев? А потом пью их кровь, чтобы получить силу? Это правда, — она подняла над головой то, к чему только что наклонялась, и я увидел, что это трупик ребёнка. — Видишь? Это наш. Я убила его, чтобы забрать и твою силу. И ты в этом виноват. Если бы ты не сбежал, мы были бы абсолютно счастливы. Я была бы очень заботливой мамочкой. А ты всё испортил. Мне пришлось убить его.
— Хватит! Мне надоело слушать твой бред! Тем хуже для тебя, — клинок в моей руке слегка завибрировал. — Такая тварь, как ты, недостойна жизни!
— Признаться, я и сама так думаю, — Натэлла встала на ноги. — Но пусть всё будет по-настоящему, — она выбросила вперёд руки, на которых вместо ногтей вдруг выросли остро отточенные кинжалы, и бросилась на меня.
Я успел увернуться, и нанёс ей ответный удар. Я больше не видел перед собой Натэллу, я видел гигантского зверя, с огромными клыками и когтями. И я сам стал таким зверем. Я завыл, подобно этому первобытному зверю, оскалил пасть и молниеносным движением атаковал противника. Теперь это была уже не Натэлла, это было воплощённое зло, и я не мог позволить ему одержать победу.
Мы сплелись в единый клубок, мы рвали плоть друг друга, смыкая мощные челюсти, и каждый из нас надеялся первым перегрызть горло другому. Она тоже хотела этого, я чувствовал. Она ненавидела меня, и она была сильной. Она начала уставать, и я воспользовался этим. Изловчившись, я дотянулся до её горла и вонзил в него клыки. Я почувствовал вкус крови во рту. Самой обыкновенной крови. Немного солёной. Я рванул челюсти, и вырвал кусок. Кровь забулькала и начала выливаться толчками из растерзанной шеи.
Я встал, и, вспоминая наказ эльфов, нашёл кинжал и вонзил его Натэлле в сердце. Она дёрнулась и широко раскрыла глаза. Я опомнился. Я снова стал человеком. Я опустился перед ней на колени, и взял её голову в руки. Я болью наблюдал муку в её прекрасных глазах, и видел, как жизнь начала покидать её тело.
— Прости, милая, — я убрал волосы с её лба.
— Я прощаю, — она не могла громко говорить, но я улавливал каждый звук. — Я любила тебя… Как жаль, что так вышло… Я не хотела… — она делала большие паузы. — Так должно было случиться… Я видела в хрустальном шаре…
— Зачем же ты пришла сюда? — я зажал ей рану на шее рукой, чтобы немного остановить кровь. Я знал, что ей уже не помочь, но хотел ещё хоть ненадолго продлить наше свидание.
— Из-за тебя… Ты должен был убить меня… Вернуть ожерелье… Сам… Иначе тебе не вернуться… Ты снял проклятье…
— Но зачем, зачем ты позволила себя убить? Почему ты не вызвала демонов на подмогу?
Натэлла сделала попытку засмеяться.
— Демонов? Ха-ха… Демоны разорвали бы тебя на части, несмотря на твои знаки… Демоны требуют слишком большую плату… Я не могу себе позволить… даже я не согласна… Ты очень красив… Поцелуй меня…
Я нагнулся и поцеловал её.
— Спасибо… Счастливый конец… Зло наказано… Добро торжествует… Но у зла есть душа… Такая же, как и у добра… Всё пошло прахом… Я так хотела… — она закашлялась. Я видел, что ей осталось несколько минут.
— Милая, я тоже люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Я буду помнить.
— Не вини себя… Я… — она не закончила фразу и закрыла глаза. — Похорони меня на холме… Я не хочу, чтобы эльфы отдали моё тело гусеницам… Мерзким, жирным гусеницам… Они сожрут… Я пришла из-за тебя…
— Я сделаю, как ты хочешь. Зачем ты убила ребёнка?
— Это фантом… Чтобы тебе было легче… Это ожерелье… Мне больно… больно… — тут она закашлялась в последний раз, и обмякла в моих руках.
Я всё еще продолжал сидеть, держа на руках уже бесчувственное тело. Я плакал.
Всё, как всегда. Эльфы обманули меня. Кларисса обманула меня. Они сказали, что Натэлла уснёт, но она умерла. Они знали это заранее, но скрыли от меня. Они хотели, чтобы я убил её. Мой разум кипел возмущением. Какая подлость! Так обвести меня вокруг пальца. Конечно, они преследовали свои цели. Они устранили моими руками неугодного им человека.
Хотя… Я забыл про проклятье… неужели Натэлла пожертвовала собой, чтобы помочь мне снять его? Я не мог поверить. Это просто не укладывалось у меня в голове. Я посидел ещё немного, совершенно пустой. Потом осторожно положил Натэллу на пол и подошёл к младенцу, чей труп белел вдалеке. Натэлла сказала, что это фантом, но он не исчез при моём появлении. Он продолжал лежать, зияя огромной раной на маленьком тельце.
Я дотронулся до него. Кожа была ещё тёплой и шелковистой на ощупь. Это просто не мог быть фантом. Я растерялся. Кому можно верить? Нет никакой надежды. И этот мир погряз во лжи. Всё живое врёт самому себе. Реалии нашей жизни. Я с отвращением отвернулся от трупика. Интересно, что это мой ребёнок, она тоже врала? Я больше не хотел об этом думать. Нужно было похоронить её и вернуться к лживым эльфам. Омыться в источнике и смыть с себя эти иероглифы.
Я открыл дверь. Было ещё темно, я взял Натэллу на руки и понёс. Пару раз мне казалось, что она исподтишка следит за мной, но это, конечно, была иллюзия. Я завернул её в плащ, чтобы она не замёрзла по дороге, и так шёл. Я никого не встретил на своём пути, и был этому рад.
Я поднялся на холм, и положил свою ношу на землю. Тут дул сильный ветер. Я подставил ему своё разгорячённое тело. Я пожалел, что Натэлла не может чувствовать этот ветер, я был абсолютно уверен, что ей бы понравилось. Я представил, как мы занимаемся любовью на таком ветру, нас подхватывает потоками воздуха, кружит и уносит вдаль. Мы не можем оторваться друг от друга, и так и летим, как сухие осенние листья, свободные и счастливые. Я бросил взгляд на Натэллу, неподвижно лежащую возле моих ног, и начал рыть могилу.