Кошки ходят поперек
Шрифт:
Крапива...
Это был, видимо, изолятор. Изолятор в психушке. Дверь мощная, с откидным окошком, как в настоящей тюряге. Здорово. Из Лицея Салтыкова-Щедрина прямиком в изолятор психушки села Кириллова. Мощная карьера.
Головокружительная. Как в детских книжках, там многие детишки в психушке сидят, есть даже жанр детской литературы – психушечный.
И изолятор-то тоже не фонтан, так себе. Всего две кровати. На одной я, вторая пустая. Судя по общей тишине, было утро, значит, я провалялся целую ночь.
Путешествие наше затягивалось.
– Эй, – послышался голос откуда-то сверху, – ты кто вообще-то?
Я поглядел на потолок. В углу открылась дыра. Изрядная дыра, человек пролезет. Из дыры торчала голова. Молодая и лысая. Нет, коротковолосая.
– А ты сам кто? – спросил я.
– А так, человек, типа...
– Понятно.
Человек обаятельно улыбнулся мне, ну просто как старому другу. Затем спустился из потолочной дыры, развалился на койке, потянулся. Он оказался довольно упитанным парнем, даже круглым, то ли кормили в психушке неплохо, то ли двигательной активности недоставало. Так или иначе, и щеки имелись, и пузо, а из особых примет – царапина. Даже не царапина, а какое-то рассечение по левой стороне лица, будто кто-то распорол всю щеку от подбородка и почти до уха. Когтем. Рубец, а по краям еще засохшие нитки от шва. Настоящий флибустьер парнишка-то – ногу еще отпилить, ну и руку не помешало бы. Грозный человек. А с виду не скажешь.
– Я вообще-то не дурачок, – сообщил парень, – я так, обитатель.
Я так и подумал. Конечно, не дурачок, конечно, обитатель. Дурачков в психушках ведь совсем не держат, они все в правительстве заседают.
– Не, я честное слово не дурачок... – заверил меня новый приятель. – Меня тут все знают, но я не дурачок. У меня родители просто алкоголики были, меня сюда и забрали. Врач написал, что я псих, чтобы меня сюда пристроить. Тут хорошо, кормят. Вечером будут гречку давать вообще-то, чуешь, как пахнет?
Я ничего не чуял, но, видимо, у него был более тонкий нюх.
– Ты не расстраивайся, – успокоил меня хозяин бокса, – ты тут долго не пробудешь. Я Валерка, а тебя как зовут?
Этот Валерка протянул мне руку.
Я тоже протянул руку.
– Окрошкин, – сказал я. – Иван Окрошкин.
Валерка улыбнулся.
– Хорошая фамилия, – сказал он. – Я люблю окрошку. С квасом и льдом. Ты как сюда попал?
– А, – махнул я рукой, – тупо... Мы с одним перцем пошли за майскими жуками...
Не знаю с чего, но я вдруг решил, что говорить правду не стоит. Пусть я буду Иваном Окрошкиным, пусть я пошел в лес за майскими жуками.
– За чем пошел?
– За майскими жуками. – Я принялся врать. – В городе их сейчас совсем нет, а шпана знаешь их как любит? Если встать возле игрушечного магазина, можно целую кучу продать. Да и вообще, полезное животное... Мы отправились за жуками, а жуков-то и нет почти, еще не вышли. Ходили-ходили, ходили-ходили, заблудились, короче. А жара такая, ну сам знаешь, будто и не весна, а лето. Потом слышим – дорога вроде, ну мы туда и побежали. Точно, оказалась дорога, и остановка даже рядом, и народец мнется. А потом магазин увидели, какой-то «Гипермаг» – тупое название, правда? Так вот, мы в магазин за водой пошли, и с дружбаном моим случился солнечный удар. Он упал, а потом как поднялся, так сразу одурел как будто. На бабку с клюквой как кинется...
– С клюквой?
– Ну да, – кивнул я, – с клюквой. Она на болоте, видно, прошлогоднюю собирала, прошлогодняя еще слаще. А он на старушку прыгнул. Еле оттащили. Ну потом магазин разгромили, ну и вообще... Охранники позвонили, и дружбана моего забрали, да. А я решил вот его выручить, ну, и сам попался.
– Да, – понимающе кивнул Валерка, – солнечный удар – опасная штука.
– Точно. Я тоже не думал, что можно так соскочить...
Я постучал пальцем по виску.
– Можно, – с видом знатока сказал Валерка. – От всего соскочить можно. Только надо было тебе сказать врачам, что все в порядке. Что вы вообще-то не психи. Просто вообще-то от нас регулярно кто-то бежит, даже несмотря на охрану, так что на психов местные жители быстро реагируют. Слушай, а зачем ты сюда полез вообще? Надо было просто с родителями прийти, вот и все дела.
– Ага, как же, – вздохнул я. – Придешь с родителями. Убьют. У меня старый такая зверюга, чуть что – сразу в рыло. В десантуре служил... А если вообще в школе узнают, ну, что ты в психушке побывал, – задразнят. Поэтому я и решил – лучше сам его добуду, выручу, может, как-нибудь...
– Правильно, – согласился Валерка. – Тут пока выяснят, кто да что, дня три пройдет. Хотя так, может, и лучше...
– Почему это? – насторожился я.
– Ты-то не псих, психов я сразу вижу. А твой друг вот...
Валерка показал мне большой палец правой руки.
– Стопроцентный вообще-то он, я в психах хорошо разбираюсь. Тебя кто поймал?
– Санитары пьяные. Амбальные такие...
– Ты им имя сказал?
– Нет. Они меня даже спрашивать не стали...
– Это Давыд и Боря, наверное, – сказал Валерка. – Они тоже вообще-то алкоголики, как мои родители. Пьют с утра до вечера – вот и перепутали тебя с кем-нибудь. Они всех перепутывают вообще-то, а еще санитары. В прошлом году приезжал губернатор с ревизией, так они его пресс-атташе законопатили, он у нас трое суток просидел. Чуть по-настоящему не рехнулся вообще-то...
Валерка усмехнулся. Он закинул ногу на ногу и принялся на редкость живо шевелить пальцами. Пальцы на ногах у него оказались удивительно развитыми, не по годам развитыми. Развитые пальцы, шрам на лице – интересно, зачем нужны в жизни такие пальцы и где можно получить такой шрам?
Наверное, я слишком сильно пялился на этот самый шрам, Валерка поймал мой взгляд и объяснил:
– За гвоздь зацепился. Осиное гнездо хотел убрать, а осы унюхали. Ну, я и распоролся...
Что ж, может быть. Полез пальцами ног словить ос, а морду расцарапал. Сколько угодно. Охотно верю.
– Слушай, Валерка, – я перешел на шепот, – отсюда выбраться-то можно?
– А как же, – тут же ответил Валерка. – Ты что, фильмов про психушку не видел, что ли? Любая психушка изобилует тайными тропами. Эта тоже. Отсюда легко уйти. Когда надоедает, я ухожу. В лес вообще-то. Тут есть такие места! Опят – море. Беру корзину, потом на кухне жарим со сметаной. Вкусно вообще-то. А потом назад возвращаюсь, все равно деваться некуда... А тут ничего. Можно телевизор даже посмотреть в холле. А лаз там.