Кошки и люди. Истории любви
Шрифт:
Когда наступали холода, кошка начинала кашлять, несмотря на теплый пол в квартире. Месяцы, проведенные на улице, не прошли для нее совсем бесследно.
Лена вызывала ветеринара, а Лёня колол прописанные им уколы. Макса клала голову хозяину на колени и мужественно терпела необходимую боль. Только бы подольше остаться в этом доме, с этими людьми, в окружении их любви к ней и к друг к другу.
Ангел стал прилетать все чаще. С каждым новым приступом кашля у кошки он все пристальней наблюдал за ней. Главное, не упустить момент и успеть забрать с собой душу, которая числилась
Ровно девять лет спустя после их первой встречи Ангел чуть слышно вошел в квартиру через вытяжку на кухне. На улице бушевал все тот же беспощадный ноябрьский ветер, от которого оконные стекла слегка позвякивали в рамах.
Макса лежала на подушке рядом с Лёней. Хозяин только что уснул. До этого он гладил кошку по голове и говорил ей какие-то успокаивающие слова, пытаясь усмирить ее беспокойное прерывистое дыхание с хрипами.
Макса посмотрела на Ангела.
– Уже пора? Можно хотя бы до утра подождать и попрощаться? Им же будет очень плохо без меня…
– Это понятно. Расставаться и терять всегда больно и плохо. Но есть судьба и отмеренные каждому сроки.
– Как же они будут тут совсем одни? Без кошки?
Ангел вздохнул. Накануне он имел весьма серьезный разговор с руководством.
– Наворотил ты дел с этой кошкой. Ты, конечно, ее в достойные руки пристроил. Люди хорошие, со стержнем. Кот был им нужен. Вот только им был предназначен кот рыжей масти мужского пола. А ты самопроизвольно произвел замену и подсунул им свою черно-белую кошку.
– Был там у Нелли рыжий котенок. Чингачгук, – вспомнил Ангел, – может, его найти и отдать Лёне с Леной.
– Ты вообще в своем уме? – возмутился руководитель, – он давно уже превратился в рыжего кота сногсшибательной наружности. Его через два дня после твоего вмешательства забрала художница Маремьяна Смирнова. Слышал же про такую? Она с этого кота картины пишет и выставляет их по всему миру. Ты что же хочешь еще и в развитие современного искусства вмешаться?!
Ангел про художницу Маремьяну Смирнову ничего не слышал, но в искусство вмешиваться никак не хотел и беспомощно развел крыльями:
– Что же теперь делать?
– Срочно искать другого рыжего кота. И сделать так, чтобы Лена с Лёней его взяли. После того как ты заберешь у них черно-белую кошку.
Макса ушла утром, едва лишь скудный осенний рассвет сменил непроглядную ночь. Сидя у Ангела за пазухой, она смотрела, как где-то уже очень далеко внизу плакал Лёня. Плакал второй раз в жизни. Лена растерянно смотрела на мужа и гладила пушистое кошачье тельце, из которого только что отлетела душа.
– Я же смогу всегда их видеть оттуда? – спросила Макса у Ангела.
– Сможешь. Ты даже сможешь приходить к ним во сне, когда захочешь.
Никто не смел предлагать Лене с Лёней взять новую кошку. Многочисленная семья дочери и сына в Париже переживала горе и боль от ухода Максы вместе с родителями.
На Рождество Лена как всегда поехала навестить сына во Францию. Везла подарки. Внучкам – книги сказок на русском языке, невестке – серебряный
В этом году праздновать Рождество решили вместе с родителями Клоэ в Шербуре.
Ели жареных перепелов и пили молодое божоле. Агата и Анна бегали наперегонки по извилистым бесконечным коридорам старинного дома, где на стенах еще висели подсвечники с огарками вековых свечей. Лена листала альбом с гравюрами и слушала, как папа Клоэ играет Гайдна на скрипке. Думала, как там Лёня. Муж не любил летать на самолетах. К сыну во Францию Лена путешествовала одна. Раньше Лёня спокойно ждал ее в компании Максы. Теперь же он оставался совсем один в квартире.
Лене постелили в одной из гостевых комнат большого дома. Дали целых два теплых одеяла. По ночам в старинных французских домах обычно прохладно. Спать предстояло в одежде и в шерстяных носках. Но, несмотря на пижаму с начесом, два одеяла и гетры до колен, уснуть Лене долго не удавалось. Было холодно и тревожно за Лёню.
В конце концов, она заснула, натянув оба одеяла по самый нос. Ночью вдруг стало тепло от того, что рядом прямо под левым боком шевелилось и мурчало что-то горячее и пушистое.
Лена проснулась и включила тусклый ночник. Рядом с ней на кровати лежал большой рыжий кот. Он положил голову Лене на подушку и старательно тарахтел какую-то кошачью мелодию прямо ей в ухо. Лена села, чтобы лучше разглядеть пришельца. Рыжий окрас яичного оттенка перемежался огненно-красными полосками. На груди – белая манишка, похожая на кружевное жабо. Глаза зеленые и серьезные.
– Откуда ты взялся? – спросила Лена, – и как тебя зовут?
Ангел в это время устроился в выступе эркерного окна так, чтобы Лена его не заметила, а кот бы прекрасно видел и слышал.
– Жан-Реми, – обратился Ангел к коту, старательно грассируя французское кошачье имя, – это очень хорошая мадам. Месье у нее дома не хуже. Будешь жить у них и как сыр в масле кататься. Поедешь с ней в Россию?
– В Россию? – испугался рыжий кот, – как же я замок оставлю? Я тут приставлен за мышами следить, чтобы они не распоясались окончательно. Наша семья служит в Шербуре еще со времен Третьей республики. Мой прапрадед тут мышей ловил. Дед крыс душил. Отец мне завещал грызунов в страхе держать. Моя старенькая мама с младшей дочкой до сих пор живут в магазине «Шербурские зонтики». Как же я их брошу? И вообще, я француз, а в России по улицам медведи ходят.
Пусть мадам с месье лучше сами в замок переезжают. Я буду им песни мурлыкать из репертуара Азнавура и по ночам грелкой служить.
Мой прадед, кстати, наблюдал за съемками «Шербурских зонтиков», сидел на коленях у Катрин Денёв, а его мяуканье навеяло Мишелю Леграну знаменитую мелодию…
Ангел понял, что этот план провалился. Рыжего кота из замка никак не телепортировать в квартиру Лены и Лёни. Оставалась всего неделя на поиски. Если он не найдет никого рыжего, прощай, служба в Четвертом Департаменте. Разжалуют в швейцары на райских вратах.