Кошки-мышки с мафией
Шрифт:
Тут, значит, по всем канонам детектива она обязана была вспыхнуть со второй попытки и я, осторожно раскурив сигарету, должен был двинуться дальше. Черта с два! У этой фиговой спички вообще не оказалось головки! Кто-то на фабрике сэкономил.
Пришлось мне опять рыскать в темноте. Однако теперь это продолжалось недолго. Шкворчание и металлические удары становились все громче. Вскоре я почувствовал, что пахнет паленым. Не в переносном смысле, значит, а в прямом.
Я принюхался и увидел на стене блики огня. Недоумевая, куда это меня занесло, я осторожно полз
Вскоре ход вывел меня в короткий коридорчик из красного огнеупорного кирпича. Только я успел оглядеться, как сверху, прямо мне по перепонкам, так шарахнуло, что я прямо посерел от испуга. Я перевернулся на спину и обомлел. Сверху, по стальным рельсам, катили вагонетки, груженные раскаленным докрасна кирпичом! Тут-то я и понял, куда меня угораздило вылезти — это была печь обжига кирпичного завода!
Только я хотел дать, значит, задний ход, как меня грубо схватили за воротник и быстро потащили по туннелю прямо под вагонетками. Потом втиснули в какой-то аппендикс с кучей тряпья на полу, я развернулся, чтобы вмазать как следует моему спасителю, и увидел перед собой…
Из рассказа Коли Затевахина
Очнулся я оттого, что носки моих ботинок подпрыгивали по булыжникам. Меня волокли за руки два парня в камуфляже. Лиц я их не видел, но обуты они были в высокие десантные ботинки со шнуровкой.
Вначале я обрадовался, решив, что это — кто-то из милиции или военных. Но после того как они остановились у бронированной двери с рукояткой замка в виде большого вентиля, я понял, что ошибся.
Парни приоткрыли дверь, зашвырнули меня внутрь и, хлопнув засовом, величественно удалились. Кто-то перевернул меня на спину, и в тусклом свете шестидесятиваттной лампочки я разглядел склонившихся надо мной химика Сергея Антоновича и профессора.
— Ах, сволочи! — сжал кулак профессор. — С пацанами принялись воевать. Ну, дайте только мне до них до
браться, я…
Дальше профессор долго и витиевато ругался, да так страстно и вдохновенно, что я понял, почему крепкие слова могут служить не только для связки слов в предложении, но и для выражения весьма сильных чувств.
Сергей Антонович тем временем обтер мое лицо своим носовым платком.
Мне несколько полегчало, и я приподнялся, опираясь на локоть. Немного побаливала голова, но в остальном, можно сказать, все было нормально.
— Очнулся? — захлопотал вокруг меня Сергей Антонович. — Ну иди сюда, голубчик, садись. Голова не кружится? Рвоты у тебя не было?
Я молча мотнул головой, примостился на расшатанный стул и огляделся.
Место нашего заточения богатством обстановки не отличалось. Бетонные стены каземата были покрашены бледно-зеленой краской. Эту безрадостную картину оживляла лишь решетка вентиляции да несколько старых плакатов, касающихся основ гражданской обороны.
Посреди пыльной комнаты стоял колченогий стол, покрытый зеленым, заляпанным чернилами, сукном, и два стула.
— Встреча на Эльбе, — пробормотал я. — Русский танкист сталкивается со своими друзьями — летчиком французской эскадрильи и американским коммунистом-разведчиком.
Химик
Я махнул рукой:
— Да все в порядке со мной! Немного ударился, когда эти эсэсовцы меня в коридоре повалили. Лучше вы расскажите, как сюда попали!
Сергей Антонович хмыкнул, а профессор насупился и пропыхтел:
— Как сюда попали? Как куры в ощип! Как два старых маразматика!
Из рассказа Сергея Антоновича Подбельского, преподавателя химии
После посещения института и истории, которая там всплыла, мне стало не по себе. Я, конечно, вернулся в школу на педсовет. Но какое-то чувство печали и одновременно брезгливости не оставляло меня.
Я очень не люблю воров, воришек и ворюг. Всех в равной степени. Подумайте сами — целый институт, большой коллектив ученых трудился над разработкой вещества, способного дать новый толчок научно-технической революции, причем, в первую очередь, в мирных целях. А потом являются типы, которые только и умеют, что кулаками махать да грабить честных, порядочных людей!
Я понимаю, что это — обычный ход событий. Тот же Леонардо да Винчи наряду с фресками и великими полотнами вынужден был разрабатывать оборонительные сооружения и какие-то дурацкие катапульты. Да, кража и работа по принуждению — это нормальные явления в человеческом обществе. Но не естественные! И все это, как ни крути, упирается в вопросы педагогики. Людей нужно воспитывать, как людей. В общем, думая обо всем этом, я ужасно расстроился и, забрав контрольные 8 "А" с собой, отправился к себе домой, чтобы пересидеть время до начала факультатива во вторую смену.
Я заварил себе кофе и выпил две чашки вместо одной — вопреки совету доктора. Работа с контрольными не ладилась, так что когда в дверь позвонили, я даже обрадовался. Очень, знаете, неуютно оставаться наедине со своими горестными мыслями.
В тот день я был чрезвычайно рассеян, это меня, наверное, и подвело.
Звонил в дверь высокий парень в черной кожаной куртке с серьгой в ухе. Я вначале подумал, что он ошибся этажом — как раз надо мной, на пятом этаже, живет любитель современной… Ну, не музыки, конечно, а, скажем так: современной металлической эстрады.
Но парень отрекомендовался как мой новый сосед со второго этажа.
— Понимаете, — сказал он, — начал переезд, шкафчик засунул на заднее сиденье, а вытащить один не могу. Обещал товарищ помочь, да что-то его не видно. Вот только вас и застал. Помогите, а то машину держать неудобно…
Я, конечно же, по-соседски, решил посодействовать. Сунул ноги в ботинки и даже не стал дверь в квартиру запирать — прикрыл только. Дело-то минутное — шкафчик на второй этаж занести! Спустились мы вместе вниз, парень с серьгой открыл заднюю дверцу машины — я туда заглянул, а там никакого шкафчика нет! Только я хотел голову повернуть — спросить, что за шутки? — как водитель меня чем-то тяжелым припечатал. Вот, до сих пор шейные позвонки болят…