Кошки-мышки (сборник)
Шрифт:
Уолдо схватил меня за руки и посмотрел в глаза.
– Мне нравится твоя ревность, Лора. Ты была великолепна, когда набросилась на Дайан.
Я высвободилась.
– Уолдо, что бы ты подумал, если бы меня обвинили в убийстве?
– Бедная моя девочка!
– У меня нет алиби, а в моем загородном доме спрятано ружье. Думаю, Макферсон туда вчера вечером ездил. Я боюсь, Уолдо.
Кровь отхлынула от его лица. Он стоял бледный как воск.
– Что ты хочешь этим сказать, Лора?
Я рассказала о портсигаре, о бутылке дешевого бурбона,
– Оказывается, в ту ночь Шелби был здесь вместе с Дайан. По его словам, после выстрела он понял, что я вернулась.
Над верхней губой и на лбу Уолдо выступили бисеринки пота. Он снял очки и уставился на меня блеклыми глазами.
– Лора, кое-что ты мне так и не сказала.
– Уолдо, неужели ты думаешь…
– Это сделала ты?
По улицам разносились громкие голоса мальчишек-газетчиков, гортанно выкрикивавших мое имя. Яркие краски дня бледнели. Небо прочертили лучи фосфоресцирующего зеленого света. Мелкая холодная изморось походила на ледяной дождь посреди лета.
– Лора!
Он пристально глядел на меня незащищенными выпуклыми глазами, сверкающими белым блеском. Я сжалась под настойчивым взглядом, но он словно гипнотизировал, и я не могла ни отвернуться, ни опустить глаза.
Часы на церкви вдали пробили пять. Я подумала, что так, должно быть, ждут, когда появится доктор и скажет, что болезнь неизлечима.
– Ты думаешь о том сыщике, ждешь, чтобы он пришел и арестовал тебя. Ты ведь хочешь, чтобы он пришел, правда?
Уолдо схватил мою руку, вперив в меня взгляд.
– Лора, ты влюблена в него! Я вчера это заметил. Ты не смотрела в нашу сторону, избегала своих старых друзей, мы с Шелби перестали для тебя существовать. Ты не сводила с него глаз, трепетала как бабочка и глупо улыбалась, словно школьница перед своим кумиром.
Влажные холодные руки Уолдо вцепились в меня еще сильнее. Я тихим голосом слабо отражала его нападки.
– Не лги, женщина! У меня рентгеновское зрение. А сейчас я улавливаю странное трепетание женского сердца. Как романтично! – воскликнул он издевательским тоном. – Сыщик и леди! Ты уже вручила ему себя, он добился твоего признания?
Я отпрянула.
– Уолдо, пожалуйста, не говори так. Мы знакомы только с вечера среды.
– Быстро же он работает!
– Ну хватит, Уолдо, будь серьезнее. Мне очень нужна помощь.
– Солнце мое, самая серьезная и важная помощь, которую я могу предложить, это предостеречь тебя от увлечения самым опасным человеком, которого я когда-либо встречал.
– Глупости! Марк ничего такого не сделал.
– Ничего, дорогая, кроме того, что покорил тебя. Всего лишь завоевал твое сердце. Снискал твое теплое и благожелательное расположение во славу сыскного бюро.
– Шелби говорил то же самое. Он сказал, что Марк пытается добиться от меня чистосердечного признания.
– В кои-то веки я согласен с Шелби.
Я подошла к дивану и села на край, обняв подушку. Грубая
– Никогда не могу найти носовой платок в трудную минуту!
– Положись на меня, моя девочка, я с тобой. Пусть тебя обвиняют, мы будем сражаться. – Он возвышался надо мной, стоял с высоко поднятой головой, расставив ноги и засунув руку за борт пиджака, совсем как Наполеон на портрете. – В моем распоряжении, Лора, есть любое оружие: деньги, связи, известность, моя газетная колонка. Начиная с сегодняшнего дня сразу в нескольких газетах выйдут восемьдесят очерков, посвященных делу Лоры Хант.
– Уолдо, пожалуйста, – умоляюще произнесла я. – Пожалуйста, ответь, ты тоже думаешь, что я виновна?
Он взял мою руку холодными, влажными от пота ладонями и сказал мягко, будто обращаясь к больному капризному ребенку:
– Какое мне дело, виновна ты или нет, если я люблю тебя, дорогая?
Все казалось ненастоящим – сцена из викторианского романа, да и только. Я, хрупкое беззащитное создание, сижу, как несчастная, попавшая в беду женщина из далекого прошлого. Зато Уолдо выглядит сильным и уверенным, защитником, ободряюще сжимающим мою руку.
– Лора, ты думаешь, я стану тебя за это презирать? Или обвинять? Ни за что! – Он еще крепче сжал мою руку. – Напротив, я тебя обожаю, как никогда раньше. Ты будешь моей героиней, Лора, моим величайшим созданием. Миллионы людей прочитают о тебе и полюбят тебя! – Слова так и слетали с его языка. – Я сделаю тебя еще более знаменитой, чем Лиззи Борден! [34]
Он говорил озорным тоном, словно отвечая на вопрос в какой-нибудь салонной игре: «Что бы вы сделали, если бы Лору Хант обвинили в убийстве?»
34
Лиззи Борден, Lizzie Andrew Borden (1860–1927) – гражданка США, которая стала известной благодаря знаменитому делу об убийстве своего отца и мачехи, в котором её обвиняли. Несмотря на большое количество доказательств вины, она была оправдана. До сих пор её дело вызывает самые различные толкования и споры.
– Пожалуйста, веди себя серьезно! – попросила я.
– Серьезно!.. – Он подхватил это слово и бросил обратно, передразнивая меня. – Ты достаточно много читала Уолдо Лайдекера, чтобы знать, насколько серьезно я отношусь к убийству. Это мое любимое преступление, – добавил он.
Я вырвала руку, вскочила и ушла в другой конец комнаты.
– Вернись, моя прелесть. Отдохни. Ты очень взволнована. Неудивительно, дорогая, стервятники так на тебя накинулись. Шелби с его драгоценной галантностью, и этот сыщик, который так и видит себя во всей красе на первых полосах газет. Они бы с радостью уничтожили твое самоуважение, извратили бы отвагу твоей страсти.