Кошмар с далекой планеты
Шрифт:
Неудобно. И страшновато. Лес должен был жить, шуметь птицами, кричать дикими зверями, одним словом, клокотать, а тут ничего. Только наши шаги и шорох падающей воды. То ли уже МоБ, то ли так и должно быть, непонятно. Вообще, мы правильно сделали, что не стали сушиться – сверху, с крон деревьев, беспрестанно сыпался мелкий дождь, смешанный с пыльцой цветов, дождь получался разноцветным. И я, и Аврора расцветились чудными радужными разводами и сделались похожи на ярких тропических птиц, нет, все-таки Гоген не зря являлся планетой художников. К сожалению,
А еще мне постоянно чудилось, что за нами наблюдают. И Авроре казалось, она тоже то и дело озиралась, так неловко, будто бревном ушиблась.
Впрочем, присутствовали и приятные моменты. Во-первых, Аврора живописно расцарапала лысину, во-вторых, цветы. Примерно через час дремучести начались цветы. И теперь они были почти везде. Сверху, вокруг, под ногами. Разных форм и расцветок, большие, маленькие и даже какие-то летающие – они плавали в воздухе и норовили проскочить в легкие при каждом вдохе. Сам же воздух был наполнен запахами столь дикими, что уже через несколько минут мы перестали этот аромат чувствовать. Деревья – многочисленные разновидности елок и сосен были украшены этими цветами, отчего создавалось отчетливое ощущение Нового года. Хотелось просто сесть и смотреть на эту красоту, ничего не делать.
Через два часа Аврора выдохлась и повисла в лишайниках.
– Если верить навигатору, мы продвинулись на семь километров, – сказала она. – До Острова еще далеко. А уже темнеет…
Аврора поглядела вверх.
– Смеркалось, – сказал я. – Благородная Розамунда устало пала в объятия пуховой перины…
– Где ночевать будем, Аут?
– Где-нибудь… Я думаю, что через пару-тройку миль мы выйдем к постоялому двору, где нам будет предложен горячий ром… То есть просто ром, ну и какая-нибудь там баранья нога. Хотя ты бараньи ноги не уважаешь. Слушай, а твой синтезатор, он что, утонул? Теперь ты, наверное, голодать начнешь.
– В лесах опасно, – не услышала меня Аврора. – Тут…
– Тут везде опасно, – перебил я. – Везде. Ты, кстати, заметила, что на реке тоже пусто? Что ни дельфинов, ни бегемотов, ни фламинго?
– Ну…
– Это МоБ. Наверное, вся эта фауна взбесилась. И где-то рыщет тут. А на берегу даже влезть некуда, там все деревья низенькие.
– Ты предлагаешь забраться на дерево?
Аврора задрала голову.
– Конечно. Метров на двадцать. Обвяжемся лианами и переночуем.
Глава 5
Мегабык
Обвязываться лианами не пришлось – отыскали дерево с развилкой. Кедр. Во всяком случае, с шишками. Устроились в развилке с удобством, даже ноги вытянули. С подъемом, правда, некоторые трудности возникли, я-то взобрался легко, я человек спортивный, а вот Аврору пришлось поднимать. Руки ее не держали, устала, бедняжка, от плавания, обвязал ее лианой поперек тушки и втянул. Хотя имел полное право бросить – пираты отличаются коварностью и всегда готовы воткнуть нож в спину.
Но пожалел. Даже куртку ей свою предложил, и она даже не отказалась, завернулась в нее и уснула сразу. Я тоже уснул почти мгновенно, однако очень быстро проснулся. Не знаю отчего, кольнуло меня что-то будто. В пятку.
Открыл глаза – тишина. Холодно. Звезды в небе мерцают, созвездия чужие, кривые, ничего интересного.
И вдруг бах!
Дерево дрогнуло. Так, будто боднул его кто-то. Я вылетел со своего места, успел схватиться за первую попавшуюся ветку, она сломалась, я успел схватиться за другую. Повис. Поглядел вниз. Темно. Звезды, конечно, светят, однако поверху, что там у корней происходит, не видно.
Посмотрел в сторону. Аврора застряла в ветвях и лишайниках и теперь шевелилась, как пойманная в сети рыба. Не проснулась еще толком.
Я прикинул – каких размеров должен был быть этот бодатель, чтобы дерево такой толщины покачнулось. Масштабы впечатляющие…
– Что тут такое? – промычала Аврора.
И тут же внизу боднули еще.
Дерево снова качнулось, но я удержался, проявил чудеса, можно сказать, акробатики.
– Мама! – совершенно позорно, не по-пиратски крикнула Аврора.
– Настоящие пираты высказываются в подобных случаях по-другому, – заметил я. – В том числе и про маму.
Крепкие, суровые шутки в самых критических ситуациях – визитная карточка каждого уважающего себя космического пирата, так еще Игги Джигс говорил. Вот взять меня. Я болтался на ветке. Под ногами двадцать метров воздуха, внизу непонятно что. Конечно, двадцать метров не так уж и страшно, я в свое время окончил курсы высотных прыжков, рекорд сорок четыре метра, правда, ногу тогда сломал. Так что пространство меня не очень пугало. И я шутил. Так крепко, просолено, мне начинало нравиться быть пиратом.
– Аут… – Аврора отыскала меня глазами. – Ты чего там делаешь?
– Да вот, воздухом дышу, – ответил я. – Удивительно свежий тут воздух…
– А у меня тут землетрясение…
Аврора еще что-то хотела сказать, но и вторая ветка тоже подломилась, и я стал падать вниз.
Я сразу сгруппировался, развернулся на правый бок и расслабился, чтобы упасть без последствий, соплей. Услышал, как Аврора заверещала наверху, – а еще флибустьерша! Учить ее и учить, ладно, потом проведу беседу… Шмяк!
Соплей не получилось. Я приземлился на какую-то гладкую поверхность, но не отскочил, а неприятно завяз, как доисторический комар в доисторической смоле. Попытался выбраться, стал выталкиваться, однако субстанция держала крепко. И темно еще. Совсем, ни звезд, ни зги, короче, сумерки богов. Вроде бы никакой липучки под деревом не было, может, сгусток смолы…
Поверхность подо мной шевельнулась.
Как-то раз, лет девяносто пять назад, мы реконструировали Перестрелку в Фолсон-Крик. Ну, это Дикий Запад, девятнадцатый век, ковбои, револьверы. И для придания колорита устроили родео. Я, разумеется, как самый бесстрашный, запрыгнул на самого бешеного быка и даже просидел на нем шесть секунд.