Кошмар в августе
Шрифт:
— В каком смысле проверим?
— Направлю тебя к хорошему врачу, сдашь анализы. Даша почувствовала, как горло сводит спазм.
— Ты чего такая бледная? — Паэгле попыталась взять ее за руку и нащупать пульс.
Вырвавшись, Даша вскочила:
— Мне надо немного прогуляться. Голова кружится.
— Подожди, давай хоть давление померю.
— Нет! — Ни одним медицинским прибором она не позволит до себя дотронуться, даже термометром. — Не надо мне ничего мерить. Просто я... перетрудилась, мне надо отдохнуть. Погулять перед сном.
—
— А вот здесь ты ошибаешься! — Даша нашла в себе силы взглянуть бывшей однокласснице в глаза. — Я в своем расследовании продвинулась так далеко, что даже самой страшно.
— Н-да? — Юлька криво усмехнулась. — Слышать, конечно, отрадно, но я лучше подожду результатов. Надеюсь, это случится еще при моей жизни. Тебя когда ждать?
— Лучше не жди. Просто не ставь замок на предохранитель, я вернусь поздно.
Строгие черты омрачила легкая тень.
— Надеюсь, ты все-таки вернешься в подобающее время.
— Я постараюсь.
Глава 26
1
Только минут через пять интенсивного бега Даша сообразила, что никто за ней не гонится. Юлька, скорее всего, даже не подозревала о ее догадке. А если бы и заподозрила, то уж точно не стала бы преследовать. Остановившись, Даша пыталась отдышаться. Какой кошмар. Значит, все, что ей говорили о Паэгле, правда: та тайком клепает детишек за большие деньги. И сразу же в голове возникла следующая мысль: но как?
— Но как? — повторила она вслух. И, придерживаясь за правый бок, доковыляла до ближайшей скамейки.
В самом деле, если б производство детей вот так вот запросто можно было поставить на поток, Паэгле стала бы одним из самых богатых людей в мире. И уж точно не корпела бы в какой-то невнятной российской лаборатории. На Западе это стоит гораздо больших денег.
«Э, нет...» Вслед за дыханием постепенно выравнивались и мысли. Нет, нет, все как раз наоборот: в этом деле и есть криминал, и значит, в России им заниматься гораздо сподручнее. А что касаемо клиентов, так те могут и сами сюда приезжать — им без разницы, где оплодотворяться. Даша покивала собственной догадке. Но Юлька-то, Юлька, как ей только удалось! К естественному чувству страха невольно примешивалась и гордость: с какими выдающимися людьми ей довелось быть знакомой и даже учиться в одном классе! «Прав Пантелеев, прав, это Нобелевская премия как минимум...» Если, конечно, их присуждают за добывание биоматериала из окружающих. Несмотря на теплую безветренную погоду, Дашу передернуло. Если она когда и планировала дать жизнь другому существу, то все же несколько иным способом.
Приветливо помигивали огоньки чужих окон. Там светло, уютно, и на плите наверняка жарится что-нибудь вкусное... А ведь она даже пообедать не успела, не говоря уже про ужин. Кроме того, проводить ночь под звездами, даже очень красивыми, не хотелось. Оставалось найти ненормального, который согласится принять ее на постой.
2
— Полетаев, привет.
— Привет.
— Чего делаешь?
— Отдыхаю. — Полковник отвечал неожиданно сдержанно, даже скупо.
— У тебя что, гости?
После небольшой паузы:
— Да.
— Ты не можешь говорить?
— Нет.
Даша несколько растерялась. В последнее время Полетаев проявлял столько великодушия и понимания, что теперешний холод в интонациях вызывал недоумение. Тем не менее ситуация не позволяла проявлять излишнюю щепетильность.
— А у меня как раз к тебе разговор. — Она старалась говорить бодро, весело, словно ничего особенного не произошло. — Может быть, после того как твои гости уйдут, я загляну?
— Увы.
— «Увы» в каком смысле? — Против воли в голосе зазвучали сварливые нотки. — Они что, до утра не уйдут?
— Может быть, может быть...
— Послушай, Полетаев, у тебя весь отпуск впереди, ну отложи ты свои сексуальные игрища на завтра.
В трубке послышалось хрюканье, затем какой-то стук, и голос на том конце зазвучал в привычном режиме, то есть с обреченным раздражением.
— Что еще случилось?
— Палыч, у меня проблемы. Большие проблемы. Настолько большие, что даже переночевать негде.
Казалось, после подобного признания весь лед недопонимания должен растаять, но не тут-то было.
— И зачем ты мне об этом сообщаешь? — голосом приемщицы из прачечной осведомился эфэсбэшник.
— А кому мне об этом сообщать? — растерялась молодая женщина.
— Не знаю. — Он кашлянул. — Службе доверия. Милиции. Подружке.
— Поверишь, ты для меня три в одном. — Даша решила пошутить и подольститься одновременно.
Однако Полетаев сегодня был настроен явно на какую-то другую волну.
— Ты для меня тоже три в одном: зубная боль, проблемы на работе и разрушенная личная жизнь. Так что извини.
Разговор грозил прерваться в любую секунду, следовало предпринять экстренные меры убеждения.
— Хорошо, не буду тебя задерживать, сразу перейду к делу. У тебя дети есть?
— А?
— Дети, говорю, у тебя есть?
— Это в каком смысле?
— Это в смысле потомства.
Прием сработал, полковник стал менее злым и более задумчивым.
— С чего это ты вдруг интересуешься?
— Как, с чего! — Даша невольно ухмыльнулась, представляя дальнейшее развитие событий. — Вот, собралась за тебя замуж и, естественно, хочу знать, выплачиваешь ли ты посторонним женщинам алименты. Хотя... Прости, глупость сказала. Совсем упустила из виду, что у тебя дети, наверное, должны быть старше меня.
Последовала томительная пауза. Настолько долгая, что Даша успела прочитать все надписи на стене дома напротив.
— Да, старше. — Полковник явно хотел сказать какую-то гадость, но то ли времени недоставало, то ли фантазии. — Лет эдак на двадцать. Это все, о чем ты хотела спросить?