Кошмар за бесценок
Шрифт:
Саша повернулся к дому спиной. Снял с коленей пакет и поставил его на землю. Подумал. Наклонившись, нашарил в пакете упаковку пряников и маленький пакетик сока. Есть не хотелось, но мама всегда говорила: «Надо!» Вообще, он бы с удовольствием сейчас прокатился по этому городу Королёву, посмотрел, чем и как тут люди живут, но папа не дал Саше ключ от дома. Наверняка, где-то внутри ключ есть. Висит около двери. Или лежит на/в какой-нибудь тумбочке. Но проверять что-то не хочется… а оставить дом открытым Саше бы и в голову не пришло.
Он сидел в кресле, жевал пряник, запивал яблочным
Повернув голову направо, Саша увидел пустырь. За пустырём виднелась автозаправочная станция. Саша посмотрел налево – там был переулок. А за ним – высокий глухой забор. Вот люди, пожалуйста вам, нормально огородились. Что бы там, за этим забором, не происходило – это их личное дело. А их с отцом дом стоял в глубине… непонятно чего. Явно не двора. В глубине участка земли, на котором ничего не росло. Тоже пустырь, по сути.
Саше снова стало не по себе. Опять вспомнилась старая квартира, их двор, район. Пацаны. Нет, он понимал, что ничего поделать сейчас нельзя. Уж кто-кто, а Саша давно уже знал, что такое «ничего не поделать». Он был инвалидом, которому придётся провести в коляске всю жизнь. А этот дом – Саша очень надеялся – временное явление в их жизни. Пройдёт время, отец заработает деньги и купит им квартиру. Нужно просто подождать. Если бы ещё не было так грустно… а теперь, к тому же, и страшно. Что не так с этим домом? Явно же что-то не так.
Первый звоночек был вчера вечером, почти ночью. В Сашиной комнате, когда он пытался уснуть. Он чувствовал, что в помещении есть кто-то кроме него. Саша даже объяснить не смог бы, КАК и ЧЕМ он это почувствовал. Кожей? Сердцем? Нет, не объяснить. Но ощущение было совершенно однозначным. Саша подумал про маму. Что-то ведь есть там, куда все в конце концов уходят…
Потом дурацкий буфет. Надо было сказать по телефону отцу про буфет. Или нет! Сфоткать и отправить, вот что нужно было сделать. Так ещё не поздно… правда, в дом заходить одному не хочется. Точнее, заезжать… а если всё-таки сфотографировать буфет, но не заезжая внутрь, а прямо с крыльца? Дверь-то открылась.
Саша решительно развернулся и поехал в сторону дома, вытаскивая телефон, чтобы сфотографировать мистический буфет. Отправлять папе он его, конечно, не станет. Но когда Матвей приедет – Саша предъявит фотографию. А то мало ли. Может этот дурацкий буфет опять исчезнет…
– Привет. – как ни в чём не бывало улыбнулась Ира, вставая со стула.
Матвей готов был поспорить, что она с трудом сдерживает желание обнять его. Но почему-то сдерживает, тем не менее.
– Ты не думай. Я за тебя рад. – сказал он.
– Я не думаю. Я ведь тебя знаю, Матвейка. Ты очень добрый человек. И порядочный.
Ира тяжко вздохнула.
– Ир, почему ты перестала отвечать на мои звонки? Испугалась, когда Сашу увидела? Я ведь тебя замуж не зову, если ты не хочешь.
Она молчала.
– Ну? В чём дело?
Ира встала и отошла к окну. Встала к Матвею спиной. Боялась, что эмоции проявятся на лице, выдадут её. Когда она увидела Сашу, Ира не то, чтобы испугалась… чувства, когда она увидела мальчика, были совсем уж мерзкими. Недостойными приличного человека. Ира почувствовала какую-то… брезгливость, что ли. Поняла, что нужно остановиться, пока не поздно. Этого мальчика она не примет, не полюбит. Не согласится на то, чтобы он стал частью её семьи. Даже ради Матвея.
Ире и самой не понравилось то, что она почувствовала. Но что тут можно было поделать? Она даже не была уверена, что смогла бы растить своего такого. Не факт, что случись такое с Ириной, она не сдала бы больного ребёнка в соответствующее учреждение. А Матвей любит сына, поддерживает. Общается с ним, как с нормальным. Нет, она так не может! И не сможет! Каким бы симпатичным, умным и смышлёным не был Саша – это всё не для неё, нет! Ну все же разные! Понимать надо.
Сказать мужчине, которого ты почти наверняка любишь, какие ужасные мысли и чувства посещают тебя при виде его сына, немыслимо. Поэтому Ира и решила слиться по-тихому. Ведь Саша-то у Матвея на всю жизнь! Никогда парень не станет самостоятельным.
– Мне нужно время подумать, Матвей. Прости. – зачем-то сказала она, глядя в окно.
Потому, что поняла, как соскучилась. Хотелось плакать. Ну что же жизнь такая злая! Почему Ира влюбилась именно в Матвея! В человека, у которого сын с ДЦП. Неходячий. В инвалидном кресле.
– Ладно. – ответил Матвей. – Поеду я. Думай себе. В понедельник увидимся.
Ира обернулась и удивлённо посмотрела на него. Она подумала, что Матвей приехал к ней.
– Да-да. – невесело усмехнулся он. – Возвращаюсь на работу. На место Самойлова.
И не успела Ирина ничего сказать, Матвей уже вышел из её офиса. Ему было, собственно, всё ясно.
Дорога была относительно пустой, до дома он доехал быстро. И обнаружил Сашу во дворе. Настроение у Матвея было ни к чёрту. Он так и думал, что Ира охладела к нему после знакомства с Сашей. Его сын – вся его жизнь. Вот только о личной жизни, похоже, теперь придётся забыть! Кому нужен чужой ребёнок с инвалидностью?
– Ты почему тут? – накинулся Матвей на Сашу.
На ручке кресла висел пакет из супермаркета. Второй валялся в траве. Саша то ли ехал в сторону крыльца, то ли непонятно чем вообще занимался. В руках он держал телефон с включенной камерой. И на вопрос Матвея сначала ничего не ответил.
– Я тебя спрашиваю, чего ты вылез? И что тут происходит вообще?
– Я доставку получил. – вздохнул мальчик.
– Ну. Получил, а почему вы с ней во дворе тусуетесь?
– С кем?
– Да с доставкой!
– Пап, чего ты злишься?
– Ничего. – Матвей сбавил обороты. – Ничего. Так в чём дело? На кого ты тут с фоторужьём охотишься?
Он поднял пакет с травы, второй снял с кресла и пошёл в сторону дома. Ушёл, не дожидаясь ответа от Саши. Дверь, по-прежнему распахнутую, закрывать не стал. Для Сашиного удобства, чтобы ему потом не корячиться на кресле, открывая дверь.