Кошмарная клиника
Шрифт:
— Ты права, — пробормотал он наконец. — Мы не можем дольше сидеть в этом густом дыму, тут нам грозит удушье. Укрыться в багажнике — наша единственная надежда.
— Так! — шепнула Солнышко.
— Два!
Бодлеры
— Подождите меня! — крикнула напудренная, и Бодлеры почувствовали, что на них плюхнулись халаты. — Я не хочу остаться тут! Я не могу дышать!
— А мы сможем тут дышать? — тихонько спросила Вайолет у брата.
— Да, — ответил Клаус. — Воздух поступает через пулевые отверстия. Я не такое укрытие имел в виду, но и это сойдет.
— Голош, — пискнула Солнышко, что означало «Должно сойти, пока не найдется что-нибудь получше», и брат с сестрой кивнули.
— Три!
Багажник захлопнулся, внутри настала полная темнота, их убежище загрохотало и затряслось, поскольку Олаф завел мотор, и двинулось в путь все по той же плоской безлюдной равнине. Но дети, естественно, ее не видели. Они вообще ничего не могли видеть в черном нутре багажника. Они только слышали собственное судорожное дыхание, когда ловили воздух, врывавшийся в дырки от пуль, и ощущали во всем теле дрожь от страха. Это никоим образом не было тем убежищем, о котором им мечталось, но они понимали, что сейчас сойдет и такое. Для бодлеровских сирот (если они все еще были сиротами) багажник олафовской машины должен был сойти за убежище, пока не подвернется что-то получше.
Моему любезному редактору
Надеюсь, что это письмо не будет испорчено свирепыми и неумолимыми… я прячусь теперь… в тысяче трехстах девятнадцати с половиной милях от ресторана, где вы так недавно отмечали свой день рождения… можете обменять в ближайшей прачечной или в ювелирной лавке на… ищите… с длинными усами. Она передаст вам законченную рукопись под названием «Кровожадный карнавал», а также ранец с… вы ни в коем случае не должны исправлять… очень важно, чтобы… последний… оставшийся в живых Бодлер… набросок Волчонка Чабо и Мадам Лулу… или, по крайней мере, то, что осталось от…
Помните, вы моя последняя надежда на то, что история бодлеровских сирот будет рассказана широкой публике.
Со всем должным почтением