Кошмарной ночи
Шрифт:
– Доброе утро, Дмитрий Антонович. Как спалось?
Дмитрий Антонович остановился и пристально посмотрел на него.
– Антоха, ты что, белены объелся?! Или тебе сидение остатки мозга напекло?
– Да вроде, нет. Вроде все как обычно.
– Слушай, – Дмитрий Антонович сел в машину и поманил пальцем Антона, – Мы, вроде как не первый день знакомы. Я не только знаю, что ты можешь мне сказать, но и всегда чувствую, как именно ты мне это говоришь. Хочешь что-то сказать или спросить – давай начистоту. И сядь уже в машину. Нам пора ехать.
Антон закрыл дверь и внутренне улыбнулся. Так просто он
– Дим, – начал Антон. – Я прекрасно понимаю, что времена меняются и меняется наше отношение к тому, что происходит вокруг. Еще вчера мы только вставали на наш путь и пытались завоевать свое место под солнцем, а сегодня у нас уже приличная компания, которая занимается законным бизнесом, и мы можем себе позволить неторопливую и спокойную жизнь. Благо конкурентов у нас нет.
– Ох, Антошка, – Дмитрий Антонович развалился на заднем сиденье и принялся раскуривать сигару. – Издалека начал, значит, кто-то задел твои нежные чувства.
– Конечно, – Антон усмехнулся и посмотрел в зеркало заднего вида. Несмотря на видимую вальяжность босса, он почувствовал пристальный взгляд на своем затылке. – Наверное, мне стало жалко твою вчерашнюю пассию, и я всплакнул в ожидании тебя.
– Да она достала меня с утра. В душе на час заперлась. Жабры она, что ли там себе отращивала? Ну, и надоела она уже мне. Пора расстаться.
– Мирно или как?
– Ты прямо тупеешь на глазах, – Дмитрий Антонович улыбнулся. – Конечно мирно. Пусть едет обратно к маме в свой далекий город и не появляется больше здесь никогда. Ну и дай ей еще пару тысяч, чтобы обидно не было. Растопила она мое стариковское сердце.
– Ок, – Антон кивнул и посмотрел на дорогу. Движение было небыстрое, поэтому он решил продолжить расспросы. – Я вот о чем подумал. Если собираемся двигаться дальше, то нам необходимо что-то менять в своем подходе к делу. Возможно, придется изменить тактику поведения. Как ты думаешь?
– Вот за что, Антон, я тебя уважаю, так это за твою необычную способность в экстренной ситуации начать быстро и грамотно думать.
– Это почему же – в экстренной?
– Да прекрати уже! Не строй передо мной тупого подчиненного. Я давно знаю, как ты можешь себя повести, если припереть тебя к стенке, а уж что ты там надумал, я и так представить могу.
– Но…
– Не перебивай! Я сам тебя поставил в эту ситуацию. Сам «скормил» тебе крохи информации. Плюс ты еще слухов нахватался. Так что оставалось делом времени, когда ты, наконец, задумаешься. Рад, что это опять произошло довольно быстро. Мне бы не хотелось с тобой расставаться. Так что – не переживай! Ты по-прежнему остаешься со мной в команде. Ну, и сегодня получишь нового коллегу. Как ты там говорил – надо меняться и привносить что-то новое?! Будет тебе новое. Надеюсь, и с переменами ты тоже быстро свыкнешься. Сначала будет немного туго и придется потратиться, но зато потом, Антоха, мы будем в шоколаде.
– Когда будем начинать?
– Уже начали, мой дорогой. Уже.
Дмитрий Антонович откинулся на сиденье и выпустил первые клубы сигарного дыма. После такой речи Антону не хотелось что-либо говорить, и он занялся непосредственным своим делом. Вел машину.
А внутри маленькие эльфы играли туш.
__________
После такого неожиданного душа я почувствовал себя бодрым и помолодевшим. Быстро заварил крепкий кофе, оделся подобающим образом, все-таки официальная встреча с боссом. Выбрал самый лучший костюм, самую белую и чистую сорочку и однотонный синий галстук. Мысленно Нике послал очередное спасибо. Сорочка была отглажена, а галстук завязан. Никак не мог я с этим справиться.
Когда я выходил, из ванной слышался плеск воды и незатейлива мелодия, которую Ника мурлыкала себе под нос. У нее тоже важный день, но ей не нужно торопиться. Она встречается для интервью только к обеду, так что есть лишнее время на подготовку и водные процедуры.
На улице меня ждал легкий холодок. Я невольно поежился и поднял воротник пальто. Возвращаться за шапкой и шарфом? Да ничего, молодой еще, горячий – не замерзну. Конечно, надо было посмотреть в окно и вспомнить, что сейчас не лето, а самый настоящий ноябрь. Но разве мне сегодня удалось это сделать? Мысленно улыбнувшись нашей утренней «шалости», я бодрым шагом направился на встречу с шефом и новым возможностям, и, безусловно, они у меня будут. Не зря я столько времени старался и недосыпал.
– Доброе утро, Максимушка, – раздался знакомый голос.
– Доброе утро, Анастасия Ивановна, – она стояла рядом с тропинкой, и обойти ее не представлялось возможности. Теплые черные ботинки, серая шерстяная юбка, теплая черная куртка и плотный серый шерстяной платок делали ее похожей на бабу-ягу в зимнем наряде. Я зажмурился, тряхнул головой и наваждение пропало. Анастасия Ивановна улыбалась и с участием смотрела на меня. – Сегодня будет замечательный день. А вы чего так рано?
– Да вот, не спится. Думала, не спеша в магазин сходить, хлебушка купить. Потом поняла, что слишком рано выбралась и решила прогуляться. А ты, милок, куда так торопишься? Да, еще с непокрытой головой. Нельзя же так. Голову и ноги всегда в тепле надо держать, иначе хворь какая может приключиться. Сейчас. Погоди. Где-то у меня шапочка была.
Я насторожился. Мне вдруг представилось, что из необъятных складок своей юбки Анастасия Ивановна достанет шапку-ушанку, причем обязательно полинялую и с проплешинами, но это оказалась обычная вязаная шапочка и черный шарф.
– Вот, нашла, – она протянула мне вещи и посмотрела в глаза. – А ты думал, у меня там «треух» затерялся? Эх, молодежь! Как же вы жить-то собираетесь? Ничего заранее продумать не хотите. Бежите всюду куда-то. Нет, чтобы посидеть, подумать, и только потом делать. Все наоборот. Ну! Держи! Вечером бабушке занесешь.
Она настойчиво впихнула вещи в мои руки, обошла меня, и, кряхтя и ворча, направилась к подъезду.
– И, Максимушка, – она обернулась на пороге и улыбнулась, – Перестань звать меня Анастасией Ивановной. Сколько раз я тебе говорила, давай уже просто, без затей – баба Настя.
Мне в очередной раз показалось, что на лице у Анастасии Ивановны отобразилась не улыбка, а злобный оскал. Однако в очередной раз все быстро пропало, и я увидел лицо милой, доброй старушки. Наверное, нервы шалят, решил я. Надо успокоиться и идти к намеченной цели уверенно.