Кошмарной вам ночи
Шрифт:
Опустилось стекло пассажирского места, и в окно выглянула женщина в белой маске с широкими уплощёнными шипами по краям. Она выставила наружу кисть руки в золотой перчатке и поманила сородичей пальчиком, затем снова скрылась в салоне.
— Это ещё кто такие? — прошипела Мара, выглядывая из-за сидения.
— Неонаты Козыря, — ответил Мидас. Он достал из внутреннего кармана пальто спички и пачку сигарет и, выудив одну, закурил, распространяя по фургону едкий дым.
— Что им от нас нужно? — присоединилась Грёза.
— Поедем за ними и выясним.
—
— Пожалуй, я рискну и доверюсь Козырю, — спокойно сказал Мидас, кладя локоть на дверцу и выдыхая в окно.
— Почему?! — звонким от злости голосом процедила Грёза, сверля сира горящими глазами.
— Потому что именно он начал всю эту кутерьму с пророчеством. Нисколько не удивлюсь, если всплывёт, что он же и изрёк его устами Дины.
— Не-е-е-е-т, — запротестовала та, мотая головой.
— Постой, — задумчиво проговорила Мара, глядя в сторону, — если я правильно помню, десять лет назад во время суда Козырь опроверг слова казнённого тобой малкавиана о том, что он сам приказал ему обратить Дину. И сейчас ты утверждаешь, что примоген обманул нас?
— Именно так.
В возникшей тишине были слышны лишь гул заведённого мотора и шипение горящего табака в тот момент, когда Мидас делал глубокий затяг.
Несомненно, все так или иначе сталкивались в своей жизни с манипулированием и обманом, но когда кукловодом оказывался малк, становилось как-то особенно не по себе. Эти ребята в собственных-то мыслях путаются, а уж в сети интриг, сплетённой ими, погибнуть раз плюнуть.
— Поезжай, — обратился Мидас к Редуксу и высунул руку в окно, показывая жестом, что они готовы выдвигаться. Тремер бросил на него полный сомнений взгляд. — Поезжай-поезжай! Это совсем не то же, что заявиться в гости к шабашу — если там и будет западня, мы её даже не заметим за навеянными нам иллюзиями. Умрём счастливыми!
Редукс недовольно вскинул брови и поджал губы, но делать было нечего. Он переключил передачу и поехал вслед за сливовым доджем.
Козырь обитал в старом здании академии архитектуры и искусств. Его правое крыло полностью сгорело из-за короткого замыкания ещё в конце прошлого века, а левое закрыли на реконструкцию, да так никаких подвижек в этом направлении не сделали. Неизвестно, что так привлекло примогена в ветхой академии, но он выкупил её у города за баснословные деньги и обустроил там Элизиум.
Фургон въехал в заведомо распахнутые для них автоматические ворота следом за доджем и остановился на подъездной дорожке под раскидистым клёном. Мидас вышел из салона и окинул взглядом академию.
Укрытые густым изумрудным плющом стены левого крыла контрастировали с чёрным остовом на другой стороне. Посмотрев на здание со стороны, Мидас догадался, почему примоген малкавиан перебрался в него. Оно, как и их клан, было одновременно роскошным и удивительным благодаря разбитому саду, одичавшему за многие года, но всё равно красивому, и пугающе ужасным, стоило только
От проклятия (или, как считали сами малкавиане, дара) их прародителя страдал каждый его потомок без исключения. Даже если вам казалось, что какой-то конкретный представитель вполне нормален, это было абсолютно не так — он просто хорошо скрывал свой недуг.
Из доджа вышли двое: пассажирка в белой маске и розовом латексе и водитель в брючном костюме чёрного цвета, усыпанном изображениями тыкв. Вместо головы у него тоже была тыква с прорезями для глаз, что заставило сородичей обратить на него любопытные взгляды.
— Он вообще что-то видит? — прошептала Кумитэ, нагло разглядывая странный объект.
— Видит и намного больше, чем ты думаешь, — ответил тот, хотя девушка могла поклясться, что тыквенная башка не должна была позволить ему расслышать её слова. — Идёмте.
Необычная парочка провела сородичей через внутренний двор академии к боковому входу здания под аркой, оплетённой диким виноградом. Здесь располагалась лекционная аудитория в форме амфитеатра. Внутри уже ждал Козырь, сидевший на обтянутом красным бархатом стуле за длинным столом с установленной в торце кафедрой.
Перед ним между невысоким подиумом и рядами парт стояли двое: молодой мужчина в шерстяном клетчатом костюме с жёлтой от большого количества тональной основы кожей и африканка с неестественно яркими зелёными глазами без зрачков и зелёными же, но чуть более светлыми, склерами. Она называла себя Старфиш и считалась одной из сильнейших пророков.
Тыква и женщина в белой маске встали рядом с ней, ожидая приказа примогена.
— Приветствую в моей обители тебя и твоих сородичей, Мидас, — патетично и как будто бы даже радостно произнёс Козырь и обратил своё лицо к Дине. — И, конечно же, лично тебя, моя дорогая.
Женщина смущённо потупила взгляд и коротко кивнула в ответ.
— Старфиш сказала, вы собирались заявиться на порог резиденции Доминиона.
— И нам повезло, что твои неонаты нашли нас раньше? — предположил Мидас.
— Ты даже не представляешь, насколько, — ответил Козырь, качая головой.
— Смерть не любит, когда её планы нарушают, — заметил Ренегат.
— Уверяю, её планы на вас сегодняшней ночью не распространялись, но остальные обязаны сыграть свои роли, потому их гибель была бы очень некстати.
— Козырь, — обратился Мидас к примогену, тот сцепил пальцы рук, поставив локти на стол, и направил всё своё внимание на вентру, — прежде чем ты объяснишь, ради чего мы здесь собрались, я хочу задать тебе один вопрос.
Мужчина в белой маске с красным ромбом кивнул, разрешая Мидасу спросить то, что его волновало.
— Ты инициатор?
— Конечно, нет, — ответил малкавиан и тихо засмеялся. — Я и твой сир всего лишь пешки, как и многие прочие.
— Оро тоже замешан? — изумился Мидас.