Косметика врага

Нотомб Амели

– Вас это нервирует, да?

– Неужели вы оставите такое преступление безнаказанным?

– А кто мне докажет, что это вы его совершили? Вы же больной и могли все это придумать.

– Вы мне не верите?

– Не верю. Вы можете наплести что угодно, но у вас нет ни одного доказательства.

– Вот так поворот! Я могу вам подробно описать Изабель.

– Вы этим ничего не докажете.

– Тогда я приведу самые интимные подробности.

– Это только подтвердит, что вы были с ней близки, но это не доказывает, что

вы изнасиловали и убили мою жену.

– Мне нетрудно доказать, что это я убил ее. Я могу очень точно описать, в каком положении вы нашли ее тело и куда я нанес ножевые раны.

– Вы могли узнать эти подробности от убийцы.

– Вы меня сведете с ума!

– Вы и так сумасшедший.

– С какой стати я буду признаваться в преступлении, которого не совершал?

– Кто знает? Вы же сумасшедший. Может, только ради того, чтобы я вас убил.

– Не забывайте: я прошу вас убить меня не просто так, а потому что меня мучает чувство вины.

– Если бы это было так, вы бы не хвастались своим преступлением. Угрызения совести усугубляют вину.

– Вы цитируете Спинозу!

– Не только вы читаете книги, месье.

– А я не люблю Спинозу!

– Ну конечно. А я очень люблю.

– Я вам приказываю: убейте меня!

– Я не могу вас убить только за то, что вы не любите Спинозу.

– Я изнасиловал и убил вашу жену!

– Вы рассказываете это каждому встречному, кого вам удается заболтать в аэропорту?

– Нет, вы единственный, кому я это рассказал.

– Какая честь! Но я вам не верю: ваш номер слишком хорошо отработан. Вы профессиональный приставала.

– Так вы не верите, что я выбрал вас не случайно? Но такой убежденный янсенист, как я, не попросит первого встречного убивать себя. Я прошу вас отомстить мне за то, что я изнасиловал и убил вашу жену.

– Более чем сомнительный аргумент.

– Да вы просто трус! Вы уговариваете себя, что я не убийца, только чтобы не убивать меня!

– Искренне сожалею, но пока вы не представите мне хотя бы одного вещественного доказательства, я не смогу вам поверить.

– Ясно, к чему вы клоните! Если вы получите хоть какое-нибудь вещественное доказательство, вы тут же сдадите меня полиции. Потому что без серьезной улики вы не можете заявить на меня. Не дождетесь, жалкий трусишка, никакого доказательства вы не получите. И если вы заявите в полицию, я буду все отрицать. Дело только за вами: или вы творите правосудие собственными руками, или нет. И зарубите это на своем носу.

– Какое же это правосудие: мстить сумасшедшему, который выдает себя за убийцу? Вы уверяли меня, что убили и своего маленького одноклассника, предварительно помолившись Богу. Так что нетрудно догадаться, что вы за убийца.

– А нож, которым была зарезана ваша жена! Откуда я о нем знаю? По-вашему, мне его сбыл по дешевке сам убийца? Почему вы боитесь правды? Ведь все так просто.

– Да, все очень

просто. Я приезжаю в аэропорт и узнаю, что мой рейс задерживают. Ко мне подсаживается какой-то тип и начинает молоть чепуху. Измучив меня своей болтовней, он между делом признается, что двадцать лет назад изнасиловал мою жену, а еще десять лет спустя убил ее. И вы хотите, чтобы я этому поверил?

– В вашей версии много неточностей.

– Вот как?

– Когда вы узнали, что отправляетесь в деловое путешествие в Барселону и вылетаете двадцать четвертого марта?

– Это вас не касается.

– Не хотите сказать? Тогда я скажу. Два месяца назад вашему шефу позвонили из Барселоны и предложили новый рынок сбыта, а заодно пригласили принять участие в общем собрании акционеров этой фирмы, которое состоится двадцать четвертого марта. Вы-то хорошо знаете, что это был за каталонец, который звонил вашему шефу. Вы ведь знаете, что он такой же каталонец, как вы или я, да и звонил он из Парижа.

– Как зовут моего шефа?

– Жан-Паскаль Менье. Вы все еще мне не верите?

– Это только доказывает, что вы мерзавец. А это и так известно.

– Сверхдеятельный мерзавец, верно?

– Скорее, информированный мерзавец.

– Не только информированный, но и сверхдеятельный: с чего бы это вдруг задержали ваш рейс?

– Что? Это тоже из-за вас?

– Простофиля! До вас это только сейчас дошло?

– Как вы этого добились?

– Все было организовано по телефону, как и с вашим шефом. Из первого же автомата я позвонил и сказал, что в самолете установлена мина. Подумайте, сколько бед можно в наши дни натворить с помощью телефонного звонка!

– Вы знаете, что только за это я могу выдать вас полиции?

– Знаю. И если вам удастся ее убедить, что это сделал я, мне грозит крупный штраф.

– Огромный штраф, милостивый государь.

– И вам этого будет достаточно, чтобы отплатить мне за насилие и убийство своей жены?

– Вы все предусмотрели, негодяй.

– Я рад, что к вам возвращается здравый смысл.

– Зачем вам понадобилось задерживать мой рейс?

– А если подумать? Где еще можно поговорить по душам, как не в зале ожидания? Я искал место, где можно зажать вас в угол. И я его нашел. Поскольку вам предстоит лететь этим самолетом, вы уже никуда не сбежите.

– Теперь я знаю, что все это вранье, и могу спокойно уйти.

– Да, теперь вы знаете, что все это вранье. Но вы же не можете отпустить с миром человека, который разрушил вашу жизнь.

– Почему же вы сразу мне об этом не сказали? Зачем было морочить мне голову своими кошачьими историями вместо того, чтобы сразу заявить: «Я убийца вашей жены»?

– Такие вещи так не делаются. Я, знаете ли, ужасный формалист. Я действую в соответствии со строгими принципами янсенистской косметики.

– Что-что? При чем тут женская косметика?