Космическая ферма
Шрифт:
– Моя любимая и друзья гибнут!
Смирнов из последних сил сопротивлялся неведомой силе, удерживающей на месте и блокирующей мозг.
Незнакомец с удивлением разглядывал собеседника. Он впервые встречал живое существо, способное противостоять воле Создателя. Конечно, в любой момент он мог увеличить силу воздействия но, в этом случае, собеседник превращался в растение. А это его категорически не устраивало.
Создатель грустно улыбнулся и в следующее мгновение получил удар ножом. Точнее говоря, нож Смирнова рассек тело собеседника в районе шеи слева.
Александр
Создатель повел рукой, и в комнату, прямо из стены, вбежала здоровенная крыса, резво запрыгнула на ложе и скрылась в теле Создателя. Именно скрылась! Ничего общего с ужастиками и прочей киноерундой.
– Я был готов к нападению и блокировал процесс пополнения энергии. Но, хочу предупредить, что вторая попытка закончиться для тебя печально.
– Что тебе надо, сволочь? – Смирнова продолжало трясти. – Отпусти помочь своим, а потом будем столько разговаривать, сколько захочешь. Клянусь.
– Давай договоримся так. Я сейчас тебе покажу, что произошло с твоими друзьями. Им помочь ты уже не сможешь, все погибли. Все, без исключения. А вот я тебе смогу пригодится. Может быть.
Создатель внимательно поглядел на собеседника и Смирнов почувствовал, что переизбыток энергии начинает уходить из его измученного тела. Через некоторое время Александр смог встать и опять сесть на ложе.
– Ну, что ж, надеюсь, твой мозг способен принять эту информацию без непоправимых последствий . . .
Второй заместитель Губернатора Новосибирской области Мезенцев Михаил Васильевич встретил известие о прибытии на Землю инопланетян с огромным разочарованием. Успешная комсомольская карьера, плавно переросшая в партийную, уже давно лишила его всех друзей и идеалов. Если с первыми он расстался легко, то со вторыми все обстояло гораздо сложнее.
Ежечасно Михаил говорил одно, делал другое и мечтал совсем об ином. Естественно, положение секретаря комсомольской, а затем партийной организации завода его не устраивало. Эта должность давала много льгот но, все равно, не тот уровень полета.
Мезенцев стремился выше. Сведения в документах об отце рабочем и матери- учительнице, несомненно, являлись очень важными, но вот только вокруг это уже не являлось чем то значимым. Все решалось совсем в другом порядке, и прекрасно понимающий такое Мезенцев, с фанатичным упрямством стремился заручиться поддержкой партийных и комсомольских функционеров, работников торговли и даже бандитов, тем более, что те, в последние время, все теснее контактировали с ранее перечисленными группами.
И вот, когда намечался новый качественный подъем по партийной лестнице, к власти пришел Горбачев. Гибель старых функционеров высшего эшелона власти, уже длительное время лихорадила всю партийную лестницу страны, и казалось бы, приход к власти относительно молодого и энергичного лидера, должен был внушить определенный оптимизм. Должен . . .
Кто-то раньше старался слепо выполнять распоряжения верхов и, конечно же, попадал в неприятные ситуации из-за слишком часто меняющихся приоритетов.
Кое-кто, из особо одаренных интриганов, уже тогда осознал, что ничем хорошим последние «веяния» генсека не закончатся.
Мезенцев долго раздумывал о том, к кому же примкнуть и наконец, решился. Гласность, демократия, перестройка и новое мышление, полностью завладели мыслями Мезенцева. Конечно, фанатичных последователей Горбачева имелось не много, но это могло сыграть на руку конченному карьеристу, не имеющему пока столь обширных связей. Михаил надеялся, что новый хозяин страны вот-вот начнет собирать свою команду. Но, прошел год, два, три и Мезенцев с горечью осознал, что промахнулся.
Горбачев стремительно терял не только популярность у народа, что само по себе не являлось уж таким страшным, но и среди верхушки партии. А вот это, явный признак скорого переворота.
Мезенцев с головой окунулся в изучение обстановки и поиску именно той группы, которая имела бы самые серьезные шансы на успех в борьбе за власть.
Уже обладая значительным опытом интригана, Михаил, тем не менее, так и не смог определить, к какому же лагерю примкнуть. В борьбу за власть вступили множество разобщенных групп имеющих только одно общее- всем было абсолютно наплевать на страну. Деньги, Деньги и еще много-много раз Деньги.
Долго сдерживаемые Идеей, пороки власть предержащих, вырвались на свободу, и теперь никакая сила не могла их обуздать. Страна вступала в полосу лихолетия, и Мезенцев решил, что в этой ситуации лучше поручиться поддержкой самой древней силы – бандитов.
Справедливости ради, стоит признать, что этот выбор комсомольско-партийному активисту дался нелегко. Конечно, он уже давно растерял мешающие карьере и служению интересам элиты страны так называемые «общечеловеческие ценности». И, тем не менее, вот так открыто признаться самому себе в этом, не простое дело.
Но, все таки, Михаил справился и с этим, тем более, что внезапно аналогичным путем поступили почти все знакомые комсомольско-партийные функционеры.
Красивого швыряния на стол партийного билета не получилось, так как этот поступок, совершенный единицами имел бы эффект. А когда так поступили все, за исключением одного самого старого члена партийной организации, вот тут-то отступники на мгновение почувствовали, что именно этот, по их глубокому убеждению, выживший из ума ветеран Партии, опять умудрился одержать победу.
Так, что, новоиспеченные демократы покидали зал собраний, пряча глаза и терзаемые сомнением в правильности своего выбора.
Об этом Мезенцев никак не мог забыть, хотя и очень старался. И эти воспоминания постоянно причиняли боль. Странно! Предательство уже давно стало необходимым условием жизни Михаила, вот только эти воспоминания не желали меркнуть и постоянно терзали душу.
Как бы там ни было, последующие годы Мезенцев с головой окунулся с теплые и доходные дебри профессиональной политики. Михаил с упоением разворовывал богатства страны, а их, стоило признать, предыдущие поколения скопили очень большое количество.