Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Шрифт:
— Вот, смотри! — Рома рывком развернул меня лицом к себе. — Это наше оружие. Многофункциональное. Я ставлю на режим парализатора, видишь? — я кивнула, на всякий случай. — Слабый заряд, Инесса, минимальный, не бойся.
— Чего не бояться? — с подозрением спросила я, отступая назад.
— Ничего не бойся, — бесшабашно осклабился мужчина, поднял свою штуковину, и штуковина издала едва уловимый «пф».
— Ма… — успела я взвизгнуть, почувствовала что-то наподобие слабого электрического разряда.
Тело застыло, словно скованное льдом. Подвижными остались только глаза. Роман
— Это скоро пройдет, — пообещал синеглазый гад, и его губы скользнули по моему виску, по щеке, остановились на губах. Поцелуй был осторожным, словно меня пробовали на вкус, знакомились, не проявляя ни настойчивости, ни наглости. А я не почувствовала ничего. Удобная штука на прием к стоматологу…
Дверь отъехала в сторону, и в каюту вошел Бука. Он скрестил руки на груди, с интересом наблюдая за происходящим. Это я разглядела, скосив глаза. То, что синеглазый уже заработал свою отдачу, которая замучает его, как только я перестану изображать памятник, это неоспоримый факт. А вот, что заработает Бука, оставалось пока гадать.
— Грейн, тебе нужно ее положить, — совершенно серьезно произнес командир корабля.
— Зачем? — поинтересовался Рома, неожиданно прикрыв меня собой.
— В некрофила играть будет интересней. Стоячий труп — это уже полное извращение, — все так же серьезно ответил Бука.
Моего чудилу это высказывание не смутило, а я подумала, что Хмурая Морда прав, но это не отменяет того, что он опять нахамил, а значит, навлек на себя праведное возмездие.
— Какого лысого баргана ты приперся? — зеркально повторил позу командира его помощник, скрестив руки на груди. — У меня свободное время, а ты никогда не был любителем праздного шатания по кораблю.
— Тревожился, — усмехнулся Бука. — И вижу не зря. Примитив заразен? Что у тебя здесь вообще происходит?
— Доказываю, что мы не кино тут снимаем, — хохотнул синеглазый, но тут же снова стал серьезным.
— Приводи ее в чувство, скоро подлетаем к Свене, можешь выгулять там свою подопечную, планета еще более примитивна, чем Земля, — я постаралась выразить взглядом все, что думаю о Хмурой Морде.
— Ты невероятно добр, — патетично воскликнул Рома.
Бука удалился, гордо неся свою хамскую голову, а я вопросительно посмотрела на синеглазого. Тот невозмутимо прошествовал к подобию тумбочки, достал маленькую коробку и достал оттуда самый обычный шприц. Я немного заволновалась.
— Сейчас пойдем гулять, — сообщил Роман с довольной улыбкой.
Укол я не почувствовала, зато почувствовала, как возвращается в мое тело жизнь. Сначала стало жарко, даже бросило в пот, после закололо в кончиках пальцев, неприятные колючки пробежались по ладоням, и стопам, рванули вверх, и вскоре я смогла открыть рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха, потому что:
— Озверел, придурок?! — заорала я, отвешивая вытягивающейся физиономии одну пощечину, следом вторую, пока не очухался, ногой по голени, в пах и теперь отскочить, пока отдача не замучила.
— Инесса, ты чего? — сипло вопросил Роман, падая на колени. Похоже, от удивления он даже не разозлился.
— Не смей в меня стрелять! — выкрикнула я, обходя его по кругу. — И лапать! И я устала уже от вашего непроходимого хамства. Что значит — выгулять?! Я что, собака? То вещь, то труп, то животное. Бесите! — рявкнула я напоследок и спряталась с другой стороны кровати.
Синеглазый некоторое время глубоко дышал, прикрыв глаза, затем повернул в мою сторону голову и осклабился:
— Вот поэтому вас и опасаются. Совершенно непредсказуемая реакция. Оказалась на космическом корабле, упорно не верит очевидному. О ней заботятся, она психует. Дают понять, что нравится, дерется. Зато, как интересно, — Рома поднялся с пола и с широкой улыбкой посмотрел на меня. — Необычно так.
— Странная забота, — отозвалась я, настороженно наблюдая за ним. — Симпатия сомнительная, а космический корабль ваш — полное фуфло. Где мои вещи? Надоела эта порнография. — Я потрясла полами халата и осеклась. — Кстати! На каком основании я была раздета?!
— Так регенератор…
— Чего? — не поняла я.
Роман опять вздохнул и закатил глаза, что-то пробурчав себе под нос.
— Назовем его восстанавливающей капсулой, — терпеливо пояснил он. — В регенераторе ты прошла полное восстановление всех тканей, омоложение, между прочим…
— В двадцать пять лет требуется омоложение? — возмутилась я. — Ну, знаете! Это уже ни в какие ворота! Немедленно верни меня назад!
Рома смущенно потупился, ковырнул носком высокого ботинка пол и снова посмотрел на меня.
— Невозможно, — наконец, отозвался чудила. — К Земле мы пока не планируем возвращаться, и сейчас «Гордость Аттарии» находится слишком далеко… Мы уже прошли две галактики, так что… — он развел руками, но сразу же добавил. — Переживать смысла нет. И потом, — мужчина направился ко мне, но остановился, глядя на выставленную ему навстречу ладонь и мое решительное мотание головой. — Ты сама дала согласие на путешествие в моей компании.
Дальнейший разговор был прерван прозвучавшим из ниоткуда голосом Буки:
— Экипажу «Гордости Аттарии» занять свои места, мы приближаемся к орбите Свены. — После перед нами с Ромой появился сам господин Мрачная Морда. — Грейн, если ты уже наигрался… Немедленно на мостик! — рявкнул последнюю фразу командир корабля и исчез.
Рома тут же развернулся на каблуках и направился к двери.
— Мои вещи! — выкрикнула я вслед.
Справа от меня открылся отсек с одеждой, и я увидела собственный гардероб.
— На какой-нибудь из планет сменим тебе гардероб, — «порадовал» меня чудила и ушел, оставив меня наедине с самой собой.
Первым делом оделась, оставив все мысли на потом. Застегнув молнию на джинсах, почувствовала себя гораздо увереннее. И только показалось, что жизнь налаживается, как поняла, что моей обуви нет. Те кроссовки, в которых я отправилась на турбазу, исчезли. Не было и взятых с собой босоножек, как и не нашлись любимые шлепки на каблучке. Всунув ноги в белые тапочки, я потопала от злости ногами, погрозила судом, вдруг они подслушивают, и, не забыв прихватить щетку для волос, протопала к огромному панорамному окну-иллюминатору, которое так и осталось открытым.