Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Шрифт:
Вид за ним постепенно менялся. Это было потрясающее зрелище! Сначала я увидела стремительно приближающуюся планету, зажмурилась, и корабль мягко дернулся, зависая на размытой грани черноты и легкого свечения. Движение вновь возобновилось. Сумрак переходил в розоватый закат… рассвет, да все равно, у меня ни внутреннего компаса, ни умения определять время. В общем, это было красиво и ладно. Вскоре «Гордость Аттарии» снова зависла и уже никуда не двигалась. Я вдумчиво причесывалась, разглядывая два спутника на небосводе. Классно, конечно, это все сделали, очень реалистично. Осталось выяснить, зачем я здесь. Может, реалити-шоу какое? Набрали случайных участников и будут морочить головы. А потом продюсеры бабки лопатами грести начнут. Хотя есть и положительный момент, участникам тоже хорошо платят. Реклама, там, всякая… Если мои догадки верны, то вскоре я увижу других жертв этого шоу.
За спиной зашипело, и объявился Рома. Я обернулась и встретилась с его оценивающим взглядом. Тут же сердито фыркнула и отвернулась, продолжая свое занимательное занятие. Он остановился в двух шагах от меня.
— Где моя обувь? — мрачно вопросила я.
— Утилизирована, как приносящая вред твоему хрупкому здоровью, — «порадовал» очередной новостью синеглазый. Я резко обернулась и окинула его уничтожающим взглядом. — Анализатор провел полное исследование, выбрал то, что безопасно для здоровья, остальное я уничтожил.
— Что — остальное? — выдохнула я и бросилась к своей сумке.
Стринги! Их не было, совсем, абсолютно, окончательно и бесповоротно не было! Исчез сарафанчик, пусть и синтетика, но я его любила! Как любила крем для лица одной известной фирмы… Косметика, вся-а-а-а, у-у-у-у… И мой маникюрный набор, вместе с лаками и средствами по уходу за ногтями. Только одинокая картонная пилочка лежала в несессере. Дорогущие маникюрные ножницы, щипчики, пушер — все, что было металлического, исчезло.
— Инесса, ты чего? — Рома неуверенно улыбнулся и попятился, прикрывая сокровенное ладонью.
— Убью, — глухо произнесла я, удобней перехватывая щетку. — Трусы отдай, сволочь!
— Какие… Ай!
Давать пояснения о собственном нижнем белье, я посчитала ниже собственного достоинства, в конце концов, я девушка приличная, зато опять врезала по голени, пока он следил взглядом за щеткой. А потом и щеткой, по башке, по башке, по…
— Ай! — это уже я, потому что Рома в этот раз быстро сориентировался, сделал подсечку и навалился сверху, как только я завалилась на пол. — Козе…
Закончить не успела, потому что рот оказался заткнут единственным, что сейчас оставалось свободным у синеглазого — его собственным ртом. Некоторое время мычала в попытках освободиться, после вспомнила народную мудрость «расслабиться и получить удовольствие», решила попробовать. В общем-то, это ожила гениальная мысль, подсказав решение проблемы. Я перестала вырываться, ответила на поцелуй, и вскоре мои руки обрели свободу. Рома потерял бдительность и поплатился за это, мои зубы сомкнулись на его языке. Не сильно, но он почувствовал. Чудила взвыл и дернулся в сторону, отпустила и зарядила щеткой, которую все еще сжимала в руке, по башке, по плечу, по наглой синеглазой морде, по… Да что ж такое!
Задрала голову и с возмущением посмотрела на Буку, перехватившего мои руки. Теперь выходила и вовсе непотребщина. Я лежу, хрупкая и беззащитная, меня оседлал офигевший Рома, командир удерживает за руки, в глазах ни грамма сочувствия. Стрингов нет, сарафана нет, любимых шлепок нет, косметики вообще нет, а я лежу и думаю, что будет дальше.
— Сходи к медикам, пусть тебя осмотрят, мало ли что подхватил от нее, — дал указания гадский папа, то есть Бука.
— Убью, — пообещала я, глядя на него преданными глазами.
— Парализатор, — со значением ответил Бука.
— Не надо, — я заискивающе улыбнулась.
— Обучается быстро, — усмехнулся Хмурая Морда.
Убью, решила я про себя, вслух только засопела. Затем меня отпустили с такими лицами, словно саперы были не уверены, тот ли провод перерезали. Убью обоих, мрачно подумала я, вставая с пола. Посмотрела на свою щетку и вздохнула, но потом.
— Я в норме, — ответил Роман, собрав глаза в кучку и посмотрев на кончик высунутого языка. — А ты чего опять пришел? У меня все под контролем, — тут же поинтересовался первый помощник у командира.
— Я видел, она тебя чуть живьем не сожрала, — отчеканил Бука, на полном серьезе, между прочим. — Ты проверил ее на психологическую устойчивость, на генную мутацию? Нет? Я так и думал.
— Сам ты псих ненормальный, — подала я голос от своей сумки, откуда извлекла запасную резинку для волос, ее чудом признали не вредной. — Меня бесит ваше шоу, почему меня все время оскорбляют? Я на вас в суд подам, вы мне еще отбашляете за моральный ущерб столько, сколько все это не стоит, — я кивнула на декорации.
— Шоу? — переспросил Бука.
— Отбашляете? — поинтересовался Рома. — Инесса, переводчик иногда не справляется с твоим лексиконом.
— Пошел ты, бабуин синеглазый, — проворчала я. — Хочу на воздух.
Мужчины переглянулись. Бука вздохнул со страдальческим видом и вышел, Рома тоже вздохнул, но остался. Он осторожно приблизился ко мне, в глазах отражалась усиленная работа мысли.
— Инесса…
— Николаевна, — не без гонора произнесла я.
— Николаевна…
— Инесса! — я возмущенно поджала губы.
— Ты сама не знаешь, чего хочешь, — оскорбился Роман.
— Инесса Николаевна, что тут непонятного? Не русский, что ли? — я прошлепала к двери. — Открывай, давай, начальник, на волю веди.
— Да, не русский я! — взорвался чудила. — Не русский! Аттариец, аттариец!!! У нас единая нация, единый язык, расовые различия остались в далеком прошлом, целых десять тысяч земных лет назад. Это у вас отсталая планетка, которой до цивилизованных галактик, как… как…
— До Китая, — услужливо подсказала я.