Космическая странность

Коробкова Анастасия Михайловна

Роскошный сад камней был великолепен. Один и тот же материал сразу или с течением времени принял невероятные формы: некоторые участки поверхности были гладкими, словно озера, а другие будто когда-то подверглись взрыву и застыли, растопырив ажурно разорванные края в направлении звезд. Кое-где пластичная субстанция принимала форму растений, и при наличии фантазии можно было разглядеть травинки-ветви, удивительно переплетенные и соединенные прозрачными пленочками, и чешуйки-листики, и клонящиеся к земле ниточки-цветки. В других каменных конструкциях

можно было бы жить: огромные валуны имели полости, видные через аккуратные круглые дырки, размерами они походили на дома, а конфигурацией — ни на что.

Тут многое ни на что не походило. По сути, это было множество островков невероятного, выросших из первоначальной зеркальной глади. Передвигаясь от одного к другому, я внимательно рассмотрела штук пять. В моем состоянии ничего не менялось. Все, что я чувствовала, вписывалось в слово «норма». Лишь к ощущению движения это слово не подходило: я словно в чем-то скользила, встречая сопротивление и легко его преодолевая одновременно. По моим голым рукам это было особенно заметно — отвлекшись на секунду, я вспомнила, что так же чувствую себя, плавая в воде. Я посмотрела на кожу рук. В свете звезд она выглядела по-здоровому загорелой и мерцала.

Наверное, это ошибка, и какая-то атмосфера здесь есть, хоть и очень тонкий слой, лишь легчайшей периной укутывающий планету, но есть.

…И мне тут хорошо…

Черт, я все-таки ненормальная! И самое место мне на планете, где нет ни одной живой души!

А если нет? А если здесь любой гуманоид может нормально жить? Проверить на Денисе?

Эта мысль, только появившись, сразу окрасилась в черный цвет и сжала мне сердце. Значит, нельзя. Я привыкла слушать свое сердце. Вроде бы, это называется безрассудством.

Тут же я поняла, что совсем не хочу возвращаться на катер, что мне оч-чень интересно, какие еще удивительности можно найти на этой планете, и просто — что может здесь со мной случиться. Это напоминало не столько знакомство с новым миром, сколько знакомство с человеком, не похожим на всех, кто встречался раньше, и который с каждой минутой этого знакомства становится все привлекательнее, слово за словом и взгляд за взглядом заманивая в бездну своей необычности.

Стоп. В другой раз. Если я здесь дома, то смогу еще вернуться. А сейчас меня ждут.

Я отправилась назад, борясь с искушением свернуть в сторону и уставиться на еще какое-нибудь каменное чудо.

Чтобы попасть на крышу катера, пришлось подпрыгнуть. И вновь у меня было ощущение чутких заботливых рук, которые поддержали мое тело в прыжке, помогая взобраться к люку.

Наверное, я отображалась на мониторе, потому что, стоило коснуться катера, участок обшивки с готовностью растворился, и ничего мне больше не оставалось, как, вдохнув и выдохнув во второй и последний раз, просочиться внутрь. О том, почему вдруг возникло желание впустить в себя газовый покров планеты, я задумалась уже в шлюзе, ожидая его открытия. Не знаю, почему. Рефлекс сработал.

Дикое

Сердце Из Лесной Чащи, лежавший на полу в совершенно собачьей позе, мордой на лапах, сразу сел и уставился на меня вопросительно.

Денис изучал длинные колонки непонятных значков над пультом. Его тело расслабилось, но лицо сохраняло напряжение. Видно, что мое отсутствие далось ему нелегко.

— Привет, мальчики.

Кскривса махнул хвостом. Денис до сих пор не был способен улыбаться. Как-то уж слишком надежно я его вырубила.

— Привет, Принцесса, — лишь скосив на меня глаза, отозвался он. — Катер завершил анализ забортных условий, а я, кажется, начал понимать химические термины. Интересно?

Никогда не дружила с химией. Но вопрос был в том, подтвердит ли голос разума вопли интуиции, и ответ на него важен для цели нашего визита сюда.

— Обобщи, пожалуйста, — попросила я.

Денис кивнул и бросил еще один быстрый взгляд на полоски из иероглифов.

— Без защитной одежды я туда не полезу. А ты на будущее имей в виду: если тебя снова захотят поджарить на открытом огне, вовсе необязательно совершать лишние телодвижения: вырываться там, убегать…

Он многозначительно замолчал и посмотрел на меня. Я кивнула в знак того, что внимательно слушаю.

— Ты не сгоришь, — проглотив застрявший в горле комок, объяснил Денис.

По его все еще слишком серьезному лицу было понятно, что он не шутил. Он сам был поражен своим выводом.

— Огонь жжется, — напомнила я. — Это больно.

— Да, — согласился Денис. — Сначала будет больно. Но потом твои человеческие нервы отключатся от перегрузки, и боль пройдет. Сильного вреда огонь тебе не причинит.

«Отключение» нервов было знакомо, но я не поверила. Денис любит преувеличивать.

— Фантазируешь, Бес.

Хотя я всего лишь адекватно парировала его «Принцессу», он разозлился, выбрасывая в воздух накопившуюся в душе тревогу, и, вскочив с кресла, предложил:

— Давай выйдем вместе, так, как есть, — увидишь!

Дикое Сердце Из Лесной Чащи предупредительно рыкнул. В разговоре мы с Денисом все время сбивались на русский, но ему нетрудно было уловить смысл нашего спора.

А я, лишь на секунду допустив, что принимаю предложение Дениса, поняла, что не смогу позволить ему выйти из катера. Это будет равносильно убийству. Интуитивно я знала, что он прав.

— Тихо, не злись. Думаешь, так легко привыкнуть к мысли о том, что я ненормальная?

Он усмехнулся и сел обратно.

Дикое Сердце Из Лесной Чащи спросил, что дальше.

Я не была способна соображать — неявно и нерезко мое сознание погрузилось в состояние шока.

— Тебе все-таки нужно пообщаться с Командующими, — обдумав все за меня, сказал Денис.

— Согласна только на Капитана-Командора, — упрямо буркнула я.

Он снова задумался и кивнул.

— Встреча с любым из них проблематична. Надо выбираться отсюда, для начала. Куда-нибудь к людям.