Космический капкан
Шрифт:
– Жду, – кивнул Глеб. – Подозреваю только, что вы хотите меня кинуть. Обмануть, я имею в виду.
Полковник улыбнулся, но ничего не сказал. Миг – и проекция его головы исчезла из рубки. И ты выключай связь, кошачий! – обратился к лемурийцу Жмых. Лукас оскалил было зубы, но потом сообразил, что страшным для лемурийцев ругательством его обозвали для достоверности, и выключил передатчик.
– Боюсь, они хотят нас обмануть, – как ни в чем не бывало, заявил Глеб. – А ты что думаешь?
– Не знаю. Я хорошо играл испуганного парня с задворок Галактики?
– Да,
– Нет, но посещал драмкружок.
– Заметно. Хоть что-то из твоих высоких дарований пошло нам на пользу. Ну, давай, бойся опять! Пора включать связь!
Лемуриец нажал на сенсоры. Голова полковника вновь повисла над койкой.
– Итак, Глеб Жмых, мы узнали о тебе еще кое-что новое, – с ходу заявил комендант. – Например, то что днем ты ограбил Мамба-банк, три раза выстрелил в охранников и кассиршу из газового пистолета «глюк» Забрал двадцать тысяч рублей, подрался с полицейским на улице Зеленой Обезьяны. Потом навел панику в госпитале и выстрелил из газового пистолета в доктора Кротова. За захват госпиталя и причинена вреда здоровью доктора тебе светит еще лет двадцать Счастье, что там никого не убили. Итого – восемьдесят лет, Жмых. Ты уверен, что выйдешь на свободу хоть когда-нибудь?
– Уж тебя я точно переживу, – сплюнул на по. Глеб.
– А я предлагаю – мы судим тебя только за ограбление банка. Получаешь свои семь лет, примерно тянешь их на астероиде – и выходишь на волю еще молодым. Начинаешь жить как человек. Только для это го тебе нужно отпустить парня на свободу. И сдаться нам.
– Гарантии?
– Мое слово.
Жмых задумался. Семь лет – не восемьдесят. Но все равно очень долго. Да еще на гнусном астероиде где кормят питательными наборами А-7.
– А если я не выполню ваши условия? Полковник фыркнул.
– Я знал, что ты спросишь об этом. Значит, сдаваться ты не хочешь. Бывает, Жмых, бывает. Позволь мне кое-что сказать твоему пленнику.
– Ну, говори, – не стал возражать коск.
– Как тебя зовут, парень? – участливо спроси. Орлов. Правда, имелись в его голосе явные похоронные нотки.
– Лукас, – без энтузиазма ответил лемуриец.
– Пистолет этого коска разряжен, – дьявольски улыбаясь, заявил полковник. – Ты можешь делать с ним все, что хочешь. И тебе за это ничего не будет. Глеб побледнел и крикнул:
– С чего ты взял, что мой пистолет разряжен, комендант?
– Я просто умею считать. И знаю, сколько раз можно выстрелить из четырехзарядного «глюка». Порви его, Лукас! Если ты настоящий лемуриец! Коск безоружен! И издевался над тобой!
– Да, – неожиданно всхлипнул лемуриец. – Заставлял меня идти по колено в дерьме! У меня и сейчас брюки грязные. Я…
– Давай же! – закричал полковник.
– Я боюсь, – опустив плечи, заявил Лукас. – Вдруг он купил другой пистолет? Мне дорога моя жизнь. Пожалуйста, выполните все его требования, полковник!
Орлов сплюнул и отключил связь. Зеленая сеть перед «Одноногой черепахой» начала тускнеть.
– По газам, кошкин сын! Вперед! – заорал Глеб. – И выключи эту чертову связь! Я не хочу, чтобы шпики знали о каждом моем слове! Быстро, а то башку насквозь прострелю!
Лемуриец отключил передатчик, активировал основной двигатель, и Глеба швырнуло в кресло. Минуту ему казалось, что на грудь ему уселся если не слон, то крупный кабан. Потом стало легче.
– Через десять минут уйдем в подпространство, – заявил Лукас. – Там нас уже никто не достанет. Кстати, почему ты называл меня такими нехорошими словами?
– Для достоверности. Только для достоверности! – заюлил Жмых. – Ты ведь не обиделся?
– Ну, как тебе сказать…
– А нечего обижаться! Ты еще скажи, что я заставлял тебя лезть в дерьмо! Ведь это ты меня заставил на самом деле. Знаешь, как противно?
– Действительно. И вонь до сих пор стоит на весь корабль, – кивнул смягчившийся Лукас.
– Оч-чень силь-но пах-нет эк-скре-мен-та-ми! – раздался голос сзади.
Глеб даже подпрыгнул в кресле.
– Красный, это ты?! Тьфу ты! Больше никогда так не подкрадывайся! Вы пожрали уже, что ли?
– Про-цесс пи-та-ни-я за-вер-шен, – отозвался командир красных андроидов. – При-шел до-ло-жить! А здесь пах-нет эк-скре-мен-та-ми!
Глеб пожал плечами.
– Ишь какой чувствительный. Что мы можем поделать? Терпи уж. Люди терпят, и тебе, синтетический, потерпеть не грех.
– На треть-ей па-лу-бе име-ет-ся душ, – сообщил андроид.
– Правда? – одновременно вскинулись человек и лемуриец. – Что ж ты раньше молчал!
– Зап-ро-с не пос-ту-пал.
– Кто первый? Полагаю, я, – спросил и сам себе ответил Жмых. – Тебе еще в подпространство входить. А я пойду искупаюсь.
– Поторопись, – заявил Лукас. – Мне тоже надо помыться. А то уже глубокая ночь.
– Эх, вечер прошел не так, как я планировал, – вздохнул Глеб. – Ну, ничего. Зато при деньгах, при звездолете. И товар на продажу есть. А сколько ты украл у Мамба-банка, Лукас?
– Два миллиона, – ответил лемуриец.
– Серьезно, что ли? – спросил Глеб спустя пару минут, когда челюсть встала на место.
– По пустякам не размениваюсь, – сообщил поэт.
– А куда ты деньги дел?
В ответ Лукас дико захохотал:
– Так я тебе и сказал!
– Ну и не надо, – рассердился Глеб и подумал:«Сам узнаю, когда время придет. А парень не прост. Очень не прост. С ним надо держать ухо востро»
ГЛАВА 2
Дроэдем
Глеб проснулся от ощущения ломоты во всем теле.
Ему снилось, что он – на тюремном астероиде, заключен в каменный каземат. И тяжелые стены сходятся, грозя раздавить его. Он мечется внутри узкого прямоугольника, где почти не осталось воздуха. Стены оставляют ему все меньше жизненного пространства и наконец смыкаются окончательно, врезаются в слабую плоть, ломают кости, разрывают сухожилия. На него навалилась чудовищная боль, сопровождаемая удушьем.