Космоэколухи
Шрифт:
– Здоровенный какой! – Полина выглянула в иллюминатор. Из него развалины тоже были видны, транспортник висел аккурат над ними. – Наверное, уйму пассажиров вез… – сокрушенно добавила девушка.
– Может, это военный крейсер был, – предположил Тед.
– Если наподобие «Проповедника», то по штату – тысяча двести семнадцать единиц экипажа. – Станислав снял фуражку. Транспортник помигал посадочными огнями, точка-тире-точка, но картинка внизу не поменялась: ни сигнальных ракет, ни костров, ни беготни с воплями
– Что-то не похоже на свежак, – заметил Вениамин.
Из-за пронзительно-алой растительности, аж сияющей под двумя солнцами, казалось, будто корабль все еще горит, но, когда глаза привыкли к разноцветью, стало ясно, что огромная металлическая туша оплетена лианами, а в одном месте всполошенно кружат над гнездом три существа размером с аиста.
– Выжившие могли уйти с корабля, – без особой надежды сказал Теодор. – Вдруг там радиация или болото.
– Радиации нет, – сверился с приборами Станислав. – Сейчас по крайней мере. И они захватили бы маяк с собой, ведь спасатели будут ориентироваться по нему.
– Может, очень спешили? Две минуты до взрыва и все такое…
– К тому же мы не знаем, как быстро растут эти лианы, – поддержала друга Полина. – Вдруг им одной ночи хватает, чтобы на десяток метров вымахать.
– Птицы гнездо тоже готовым принесли? – Капитан подвигал изображение во все стороны, убеждаясь, что нигде ничего не копошится. Разрешение было неважным, но даже отсюда корабль выглядел проржавевшим насквозь. – Как бы то ни было, осмотреть его все равно надо. Найти и отключить маяк, чтобы не вводил в заблуждение другие корабли, а заодно поискать «черный ящик», судовой журнал или хотя бы на глаз попытаться определить, что здесь произошло.
Транспортник сел на краю долины, километрах в полутора от места аварии. Почва оказалась каменистой и пыльной, пришлось около получаса ждать, пока пыль осядет (ждали бы и меньше, если бы раньше заметили, что осела она преимущественно на стекла).
Идти, после короткого совещания (экипаж столпился у шлюза и так уставился на Станислава, что капитан ощутил себя укротителем, забывшим покормить львов перед выступлением), решили все вместе.
– Как там за бортом? – поинтересовался Вениамин.
– Терпимо, – Станислав снова развернул сводку, – но скафандры придется надеть. Всего сто тридцать четыре градуса тепла… Маша! С каких это пор мы используем шкалу Фаренгейта? (Искин хихикнул, намекая, что с тех самых, как ему вздумалось разыграть капитана, но цифры исправил.) Ага, плюс пятьдесят семь, сила тяжести – ноль девять десятых, сильный ветер, уровень солнечной радиации не критический, но высокий. Воздух пригоден для дыхания, однако разреженный, и в нем лишь восемнадцать процентов кислорода, душновато будет с непривычки. К тому же планете присвоен индекс опасности «два», здесь
– А им от нашей крови плохо не станет? – усомнилась Полина. – Все-таки инопланетный вид, другие белки, другие ферменты…
– Станет, но уже после того, как поплохеет нам. Поэтому далеко от меня не отходить, щитки не поднимать, к местной фауне с радостными воплями не кидаться, – Станислав специально выдержал паузу, чтобы «тонкий» намек с гарантией дошел до адресата, – и к флоре, на всякий случай, тоже.
Зоолог тоскливо вздохнула:
– Ну разрешите хоть баночку для образцов взять!
– Разрешу, – смилостивился капитан, но, едва Полина, встрепенувшись, нацелилась на жестяной бак из-под смазки (хозяйственно отмытый Михалычем и выставленный на стол для просушки), подстрелил ее на взлете: – Когда научишься эти образцы в баночках удерживать. И будь добра, запри кошку в каюте хотя бы на время нашего отсутствия! А то как бы она, прогулявшись по пульту, не улетела с планеты без нас.
– У кошки нет доступа к управлению, – разочарованно проворчала девушка. – Маша даже меня блокирует.
– А ты что, проверяла? – насторожился Теодор.
– Ну… однажды нажала пару кнопочек, – смутилась Полина. – Случайно. И ничего не произошло!
– Кошку – в каюту, – еще строже повторил Станислав.
Оба солнца палили так нещадно, что затемнить щитки пришлось еще в шлюзе, а включить систему охлаждения скафандра – едва спустившись по трапу. Ветер, увы, коррекции не поддавался и налетал на незваных гостей резкими и яростными толчками, будто пытаясь запихнуть их обратно в корабль.
– Зато назад легче будет идти, – оптимистично сказал Тед.
Пониженная сила тяжести компенсировала вес скафандров, но они все равно ощутимо сковывали движения. Землю покрывала сухая растрескавшаяся корка, из-под которой, впрочем, обильно росла длинная тонкая трава. На ветру она почти не гнулась, а только нежно, жалобно гудела, вызывая безотчетное чувство тревоги.
– Ого, прочная! – Полина подергала за стебелек, больше напоминающий медную проволоку, но, услышав предупредительное капитанское покашливание, мигом разжала пальцы.
Из-под ботинка Вениамина вывернулась плоская, на удивление сильная тварь, опрометчиво принятая за вросший в землю камень, и с победным верещанием учесала в проволочную степь, только трава змейкой закачалась.
– Тьфу ты черт! – пошатнулся доктор, вовремя подхваченный под локоть Михалычем. – Смотрите под ноги, тут водятся беговые черепахи. Еще и цапнула, зараза!
Скафандр остался цел, но зубная формула в виде вмятин и царапин впечатляла. По крайней мере, Полина перестала украдкой подбивать все окружающие камни и пристроилась в спину Теодору.