Космонавт-два
Шрифт:
Андриян Николаев на секунду задумался. В карих глазах его сверкнула искорка:
— Автоматическая система ориентации отказала!
Курс лекций по системам ориентации космических кораблей космонавтам читал инженер-разработчик Алексей Петров, сотрудник конструкторского бюро С. П. Королева. Однолеток большинства своих слушателей, талантливый инженер, он уже успел внести свой вклад в систему ориентации первых космических аппаратов.
Лекции молодого специалиста были очень подробны, теоретически обоснованны и, главное, нацелены на практическое усвоение курса.
В дверях появился методист и, молча показав на часы, ушел. Космонавты сложили бумаги в портфель и пошли в медицинскую комнату. Там врачи осмотрели Титова. Специалисты надели на него скафандр, проводили до корабля-тренажера, посадили в кресло и задраили люк. С «земными» делами все покончено, началась подготовка к старту. Андриян Николаев постучал по крышке люка, и, сказав про себя «ни пуха, ни пера», пошел к пульту методиста и сел рядом с ним.
Много раз работал Герман Титов в тренажере и все-таки мог каждый раз снова и снова любоваться «космическим жильем», рациональностью и даже красотой «интерьера».
Небольшой шар объемом в пять кубических метров— это кабина корабля, командный пункт космонавта. Но это и «квартира», в которой все сделано для того, чтобы она была пригодной для жизни и труда человека. Весь этот комплекс средств конструкторы назвали системой жизнеобеспечения. Более точное название трудно придумать. В нее входят устройства, регенерирующие воздух, регулирующие температуру и влажность воздуха, поддерживающие необходимое давление. Кроме того, в «квартире» имеются запасы воды и пищи, одним словом, все, что надо для жизни.
А для осуществления самого полета, научных исследований и наблюдений, возвращения на Землю? Этим целям служат пульты управления полетом, визуальные приборы, различная аппаратура, катапультируемое кресло, парашютные средства. То, с чем космонавт не должен непосредственно взаимодействовать и что нецелесообразно возвращать на Землю — реактивные двигатели, топливные баки, автоматические приборы системы ориентации и радиотелеметрические системы, обеспечивающие связь космонавта с Центром управления полетом,— все это размещено в отдельном агрегатно-приборном отсеке. Причем вся эта техника, как правило, работает в автоматическом режиме, контролируемом Землей, и вместе с тем подвластна космонавтам.
Заняв в кресле исходное положение, Герман Титов почувствовал себя так, будто сидит в своем родном «ястребке». Но это чувство длилось секунды. Он окинул взглядом свою рубку, задержался на пульте, где размещены элементы управления — кнопки, тумблеры, измерительные приборы и индикаторы для контроля за состоянием и работой систем корабля. В углублении — небольшой глобус. По нему космонавт всегда может знать, над какой географической точкой родной планеты пролетает он в данное время.
— Приступаю к проверке систем корабля,— доложил Титов.
— Вас понял,— ответил методист.— Объявляется часовая готовность.
Значит, до «старта» ракеты остался всего час.
— Объявляется минутная готовность.
Тренировка идет в реальном масштабе времени. Исключаются на этот раз лишь часы, отпущенные программой на сон.
Утром, провожая Германа в «земной рейс», Тамара шутливо спросила:
— Обедать спустишься на Землю?
— Неплохо бы, но надо привыкать к космическому рациону...
— Принес бы тубу с борщом или рецепт приготовления. Варила бы тебе дома «по-космически».
— А что, идея!—рассмеялся Герман.— Попробую достать.
За проверкой систем корабля время прошло незаметно. И вот уже в наушниках снова голос методиста:
Наконец корабль взял «старт».
Кабина наполняется легким гулом реактивных двигателей. Это методист включил имитатор с записью подлинного старта ракеты. Космонавт чувствует по звуку, как отработала первая ступень ракеты, включилась вторая. Наконец третья вынесла корабль на орбиту. Титов взглянул в иллюминатор — там, внизу, неторопливо плыла Земля с материками и океанами. Медленное вращение глобуса показывает, что полет идет еще над территорией родной страны.
Тренажер «Восток» — умная машина. В ней создается иллюзия подлинного полета, не ощущаются лишь перегрузки, возникающие при старте, да невесомость.
Герман Титов внимательно следит за показаниями приборов, регулярно докладывая «Земле» о ходе «полета», работе систем. И в тот момент, когда космонавт передал «Земле» данные о ходе полета и доложил: «На борту порядок!» — в наушниках раздался тревожный голос:
— Дайте показания по атмосфере.
Герман Титов взглянул на индикатор, показывающий состав воздуха в корабле.
Давление кислорода ниже нормы. Это что, неисправность прибора или отказ самой системы? «Если прибор,— мелькнуло в голове Титова,— это полбеды. А если... система, раздумывать особенно некогда... Да и все ясно, следует включить резервную и готовиться к спуску. Куда я могу сейчас совершить посадку?»
Космонавт взглянул на глобус — внизу плыли горы. Не годится. Плохо. Прислушался — вентилятор регенерации работает. Потрогал рукой. Корпус регенератора теплый. Вроде нормально. Можно подождать связи с «Землей».
— Я — «Орел»,— доложил космонавт «Земле».— Жду рекомендаций по устранению...
— На восстановление системы регенерации у вас нет времени,— перебила «Земля».
— Есть, понял. Начинаю подготовку к спуску.
Космонавт начал наблюдать за системой ориентации, работавшей в автоматическом режиме. Но она бездействовала.
— Перехожу на ручную систему ориентации,— доложил он «Земле».
— Решение правильное,— ответила «Земля».— Уточните район возможной посадки.