Космонавт-два
Шрифт:
Этот случай помнили, конечно, все. В декабре 1960 года на орбиту был выведен корабль-спутник с собаками Пчелкой и Мушкой. Произошло непредвиденное: снижаясь по крутой траектории при входе в плотные слои атмосферы, аппарат прекратил свое существование.
— Не забыл. Но понимаешь, о чем говоришь? Ты думаешь о себе,— возмутился Титов.— Пойми, в космос готовятся лететь нё просто Титов, Гагарин, Николаев. Нет! Это послаццы советской науки, нашего народа.
— Громкие слова, Гера!
— Успех в деле во многом зависит и от нас, от нашей подготовленности.
— Боишься гробануться!..— усмехнулся Григорий.
— Не хочу. Да и не имею права распоряжаться по своему усмотрению ни собственной жизнью, ни тем более судьбой всего эксперимента. Нас будут ждать из полета не только близкие...
— Ну что ты «разогрелся», Герман! — Григорий попытался уйти от атаки Титова.
— При чем тут «разогрелся»! Цель полета слишком важна, чтобы ее судьба полностью зависела от нас. Мы обязаны принести из космоса ученым, конструкторам, доверившим нам корабль, обстоятельные данные о корабле, о самом полете, о космосе, о собственном самочувствии. Да что с тобой говорить! — И, жестко чеканя слова, добавил: — Мой тебе совет: или подай честно рапорт, или уж не жалей себя, выкладывайся полностью.
Такого поворота беседы Григорий не ожидал и, не зная, что сказать в ответ, зло бросил:
— Тебя не спрошу.
Неожиданно Гагарин остановился, положил руку на плечо Григория и, взглянув ему в глаза, сказал очень спокойно и твердо:
— Лететь надо с безграничной верой в успех...
И вот — Государственная комиссия.
Вспоминает академик В. П. Глушко:
«Сергею Павловичу Королеву и мне было поручено дополнительно проэкзаменовать Юрия Гагарина и Германа Титова. Не хотел бы я быть в их положении! Спрашивали мы летчиков с особым пристрастием. И чем точнее они давали ответы, тем больше хотелось убедиться в глубине их знаний. Сергей Павлович особенно много задавал вопросов. Ему, как Техническому руководителю полетом, важно было знать, что предпримут космонавты, если во время полета
они окажутся в сложной ситуации. Гагарин и Титов оказались на высоте. Когда летчики ушли, Королев спросил:
— Ну как?
— Дело знают, молодцы! — ответил я.
— Пятерка? — предложил Королев.
— После полета поставим,— сказал я.
Сергей Павлович согласился со мной».
Легендарное 12 апреля 1961 года — беспримерный подвиг Юрия Гагарина. Человек впервые побывал в космосе, увидел планету с высоты более трехсот километров, облетев ее с фантастической скоростью — двадцать восемь тысяч километров в час. Дверь во Вселенную распахнута!
На многих языках мира звучали в тот день гордые слова Обращения ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Советского правительства:
«Нам, советским людям, строящим коммунизм, выпала честь первыми проникнуть в космос. Победы в освоении космоса мы считаем не только достижением нашего народа, но и всего человечества. Мы с радостью ставим их на службу всем народам, во имя прогресса, счастья и блага всех людей на Земле».
Полет на... земле
Наступил май 1961 года. Космонавты выехали в Сочи на отдых. Недалеко от них в санатории поселились Королевы — Сергей Павлович с женой Ниной Ивановной. Корабль «Восток-2» проходил в это время свой земной «полет» — комплексные испытания. Спе-!!
циалисты обдумывали обширную программу предстоящего космического эксперимента. В зависимости от него формировалась и уточнялась методика подготовки космонавтов.
Сергей Павлович прогуливается по аллее, а Нина Ивановна с книгой устроилась на скамейке в тени.
Сергей Павлович и на отдыхе думал о предстоящем эксперименте. В августе планировался второй полет человека в космос. Теперь, после Гагарина, нужна была глубокая проба, основываясь на которой можно было разработать программу космических полетов на ближайшие годы.
«Три витка или семнадцать?» — эта мысль неотступно преследовала Главного, особенно с того апрельского дня на Красной площади, когда торжественно встречали первого космонавта. Тогда, стоя на трибуне возле Мавзолея Ленина в окружении своих соратников и космонавтов, Королев, взглянув на возбужденные лица летчиков, задержал взгляд на Германе Титове. Ему давно нравился этот смышленый летчик с инженерной хваткой. Он уже принял несколько советов, сделанных Титовым по оборудованию кабины корабля. Потом вновь подумал: «А что покажет нам второй полет? Может, согласиться с пожеланиями ряда летчиков, инженеров, медиков и закончить его через три витка? Но это многого не даст...»
А Герман Титов, словно почувствовав, что Королев думает о нем, повернулся к академику:
— Теперь можно и...
— Подумаем, посоветуемся! — ответил Королев, а в душе порадовался, что его «орёлик» готов к большому полету...
...Сергей Павлович так увлекся воспоминанием, что не заметил, как оказался возле Нины Ивановны,
сел рядом с ней на скамью и снова погрузился в размышления.
— Так три или семнадцать? — неожиданно обратился Королев к жене.
— Ты о чем, Сережа? — спросила Нина Ивановна, за многие годы привыкшая к внутренним диалогам мужа, но, заметив приближавшихся генерала Каманина, врача Яздовского и руководителя Центра Карпова, предупредила: — К тебе гости.
Королев сразу оживился.
— Они-то мне и нужны!—И пошел к ним навстречу.— Так три или семнадцать? — испытующе взглянув на гостей, спросил Королев.
— За этим и пришли, Сергей Павлович,— ответил за всех Карпов.
Начался очередной разговор о втором полете: каким ему быть по длительности и насыщенности новыми исследованиями и экспериментами. Главный конструктор знал, что некоторые специалисты — сторонники трехвиткового полета. Да, надо взвесить все. Академик Сисакян и профессор Парин склоняются к постепенным шагам в космосе. Есть над чем поразмыслить. И когда, казалось, обо всем переговорили, Королев неожиданно предложил:
— Может, пригласим «орёликов» и посоветуемся? Им летать, им и решать!
— Когда?
— Сейчас.
И через несколько минут староста группы Павел Беляев и парторг Павел Попович собрали космонавтов в одной из гостиных санатория. Пришли также несколько специалистов. Когда все уселись, Королев обратился к собравшимся:
— Вношу на обсуждение проект программы второго полета.— Сергей Павлович мельком взглянул на
Титова: — В том порядке, в каком мы сидим, каждый пусть выскажет свое мнение о проекте. Потом подобьем «бабки».