Космонавты живут на Земле. Книга 2
Шрифт:
– Тебе больно, Наташа? — спросил он участливо.
– Нет, — качнула девочка головой, — только лобик горячий. Подержите на нем руку, дядя. Ка-ак хорошо! У вас рука холодная-холодная. Еще подержите немножко, ладно?
Горелов не видел, какими добрыми и грустными глазами смотрит на него с порога женщина. Он опустился перед кроваткой на колени и теперь почти целиком закрыл ладонью пылающий детский лобик.
– Ой как приятно! — прошептала девочка. — Мама, этот дядя хороший?
– Хороший, Наташа, очень хороший, — ответила певуче Лидия.
– Мама, он летчик?
– Летчик, Наташа.
– Но ты же не любишь летчиков.
– Кто это тебе сказал?
– Ты сама говорила.
Женщина смутилась. «Видно, насолили ей, бедняге, всякие перегонщики вроде Убийвовка, если даже ребенку на них пожаловалась», — подумал Горелов и, желая разрядить обстановку, весело сказал:
– А я не летчик, Наташенька. Это я раньше был летчиком. А теперь парашютист. Вот я кто.
– Это правда? — потребовала подтверждения Наташа.
– Правда, девочка.
– Мама, дай дяде мою дудочку, пусть он на ней поиграет и песенку какую-нибудь споет.
Алексею никогда не приходилось нянчить маленьких. Своих братьев и сестер у него не было. Так уж сложилась горькая вдовья жизнь у его матери Алены Дмитриевны, что одним-едияственным остался он у нее. Но когда учился в школе, иногда катал в коляске младшего брата одного из своих друзей и запомнил с тех пор не очень мудрящую песенку.
—Мама, — рассмеялся Горелов, — дайте, пожалуйста, дудочку.
Лидия пожала плечами, порылась среди валявшихся в углу игрушек и протянула Алексею маленькую флейту. Он подул в узкую щель, пальцами прошелся по клавишам. Положил флейту на кроватку и пропел:
– Шарик Жучку взял под ручку, Начал польку танцевать, А барбосик — красный носик Стал на дудочке играть.
— Ой как здорово! — засмеялась Наташа. — Мама, пусть дядя не уходит. Он мне еще раз песенку споет.
Горелов взглянул на хозяйку. Увидел добрый, признательный взгляд ее синих глаз, веселый румянец на щеках. И вдруг из глаз покатились слезы. Женщина, видать, вспомнила о чем-то своем, глубоко запрятанном и наболевшем. Алексей не знал, как поступить — постараться утешить или сделать вид, что не заметил. Пока он колебался, Лидия быстро вышла из комнаты. Возвратилась через минуту, уже овладев собой.
—Мама, ты здесь? — прошептала Наташа.
– Здесь, родная.
– Спроси у дяди — он еще к нам придет? Как вас зовут, дядя?
– Алексей Павлович, детка, — ответила мать.
– А мою маму тетя Лида. Только она любит, чтобы ее взрослые называли Лидия Степановна. Вы еще придете ко мне, дядя?
Горелов поднялся, ладонью стряхнул пыльное пятнышко с колена, на котором стоял перед кроваткой, увидел печальные, широко раскрытые глаза, стынущие под напряженно сведенными стрельчатыми ресницами. Оии ждали.
– Лидия Степановна, — серьезно обратился к Лидии Алексей, — сегодня концерт по заявкам окончен. Тем более единственный слушатель явно устал. А вот завтра...
– Вы и в самом деле сможете на несколько минут к нам забежать? — нерешительно спросила женщина.
А разве можно обманывать больного ребенка? — вопросом ответил Горелов.
* * *
В маленьком душном номере гостиницы Леня Рогов укладывал свои вещи в серый объемистый чемодан, разукрашенный наклейками иностранных отелей. Где только не побывал этот чемодан! С желтых, зеленых, оранжевых и карминных наклеек глядели клыкастые львы и носороги, полуобнаженные красавицы — кинозвезды, тяжелоатлеты и знаменитые автомобильные гонщики, колонны развалин древних Афин и сверкающие небоскребы, «бьюики» и разлапистые пальмы в дельте Нила, под которыми так и тянуло отдохнуть, — все было на этикетках, украшавших его чемодан.
Леня стоял над ним и сосредоточенно решал, как бы получше и поаккуратнее утрамбовать свое имущество. Долгая холостяцкая жизнь приучила его к экономности и практичности. Был он в одних трусах и сиреневой безрукавке. Темные оливковые глаза перебегали с предмета на предмет. Каждая вещь подлежала недолгому, но внимательному разглядыванию, прежде чем укладывалась в чемодан.
Леня не был сейчас одинок в покидаемом им жилище. На его койке сидел подполковник Субботин. Остряк и пересмешник был явно не в духе. Зеленые его глаза казались выцветшими от грусти. Редкие, чуть рыжеватые волосы, за которыми он всегда старательно следил, не были расчесаны, и Андрей время от времени нервным однообразным движением теребил их, будто выполнял чью-то команду. С нескрываемой досадой и печалью следил он за каждым движением Рогова.
—Все-таки зря, старик, — вздыхал Субботин, прикасаясь к своей шершавой щеке, — зря ты бежишь. Остался бы еще на месячишку с нами, а там бы все вместе в Москву махнули. Недельки бы три мы у себя в городке пожили, а ты бы за это время все свои очерки сдал. А потом, глядишь, и один бы общий всем нам маршрут дали — на космодром. Нет, напрасно ты бежишь от нас, старик.
Рогов неопределенно пожал плечами, взял полотенце и вытер вспотевшую шею.
—Да откуда, Андрей, ты взял, что я бегу? Просто пора в редакции показаться. Да и задание я уже выполнил. А ты в бегстве каком-то меня упрекаешь. — Рогов слегка заикался, с трудом скрывая боль и раздражение.
Субботин мешковато пошевелился, у кровати взвизгнули пружины.
—Бежишь! — хмуро изрек он. — Мы-то понимаем.
Рогов держал все это время пластмассовую электрическую бритву и уже начинал сматывать шнур, чтобы уложить ее в футляр. Она вдруг с грохотом упала на стол.
– А р-р-раз все понимаешь, то и с-спрашивать нечего! — резко вырвалось у него.
– Не надо, старик, — произнес Субботин обезоруживающе просто, — мы ничем не можем сейчас тебе помочь. Сам знаешь. Два человека и те сплошь и рядом плохо понимают друг друга, а три — тем более.
– Ты на что намекаешь? — спросил Рогов, впившись острым взглядом в Субботина.
– Так. Ни на что. Просто к собственному жизненному опыту обратился.
– Ты плохой психолог, Андрей. Там, где трое не понимают друг друга, уход третьего обеспечивает сближение двум оставшимся.
Субботин прищелкнул тонкими пальцами. Зеленые глава наполнились задорными искорками.
—Плохо, — отметил он, — совсем как на семинаре. —Андрей встал, подошел к столу и взял упавшую бритву. — В коробок не укладывается, Леня? У меня в точности такой паршивый коробок, да еще молния на нем лопнула. Давай помогу.