Коснись меня огнем
Шрифт:
Он не стал ей мешать, но стоял в стороне, не скрывая нетерпения.
Правда, лорд Линден все же снизошел и поблагодарил Миклоша за гостеприимство.
— Мне бы хотелось отплатить вам за вашу доброту. Вам и вашему табору всегда будут рады в моем поместье, и если окажетесь поблизости от Линден-Парка — добро пожаловать. Это к югу от Хантингдона.
— Спасибо, милорд. Я знаю эти места, — ответил Миклош. — Мы очень рады вашему приглашению и с удовольствием воспользуемся им через несколько недель, когда двинемся на север.
Блейз почувствовала себя одинокой и покинутой, зная, что теперь не скоро увидит друзей снова. Пожимая на прощание руку Миклошу, она с мольбой спросила:
— Вы приедете как можно скорее, да?
— Да, миледи, обещаю. Но вам нужно время, чтобы привыкнуть к новой жизни, а цыганский табор у дверей вряд ли поможет вам занять соответствующее положение в обществе.
— Ты знаешь, меня это мало волнует.
— Конечно, но вы теперь знатная дама и должны помнить об этом.
Панна попрощалась с ней коротко:
— Да благословит тебя судьба, Раунийог.
— И вас, матушка. — Со слезами на глазах Блейз в последний раз обняла старуху и, не оборачиваясь, пошла к экипажу.
Джулиан помог ей подняться в карету и сам последовал за ней. Слуги ехали следом в экипаже, одолженном у барона Килгора.
Как только карета тронулась, Блейз ухватилась рукой за кожаную петлю и стала наблюдать, как постепенно скрывается из вида табор. Она не сразу решилась посмотреть на мужа, сидящего рядом. Он устроился в углу и осторожно вытянул правую ногу, оберегая ее от тряски и толчков. Блейз проглотила комок в горле и из вежливости заставила себя начать разговор:
— Очень любезно, что вы пригласили Миклоша погостить у себя в имении.
Джулиан пожал плечами.
— После того как я так долго пользовался его гостеприимством, это меньшее, что я могу для него сделать… Даже если они переловят всю живность в моих лесах. Надо будет предупредить егерей, когда они приедут.
— Вам больно? — спросила Блейз, видя, как он скривился.
— Нет, просто нога затекла.
Она не поверила ему. Блейз видела, как напряглось его лицо, как залучились морщинки вокруг глаз, и подумала, что напряжение прошедшей ночи плохо сказалось на раненой ноге Джулиана, хотя он и отказывался признаться в этом.
— Может, сделать массаж? — предложила Блейз.
— Спасибо, не надо. Пожалуй, я буду чувствовать себя лучше, если мне больше не придется гоняться за своей странствующей женой.
Блейз сжалась, как от удара. Можно было просто отклонить ее предложение, не напоминая, что она отчасти виновата в его физических страданиях. Молодая женщина отвернулась и поджала губы. Из-за раны она, конечно, готова сделать скидку на его плохое настроение, но ей очень хотелось надеяться, что это продлится недолго.
Тем не менее, путешествие продолжалось, а настроение у Джулиана к лучшему не менялось. Он стал еще более молчаливым. Они ехали со всеми удобствами, которые только мог предоставить дорожный экипаж на хороших рессорах, запряженный отличными лошадьми, но Блейз жаждала другого. Ей хотелось, чтобы заботливый любящий муж хлопотал вокруг нее, развлекал, однако ее постигло разочарование. Джулиан словно отказывался замечать ее, и все-таки Блейз не была склонна объяснять такое странное поведение намеренной грубостью. Скорее всего он просто слишком углубился в свои мысли, весьма далекие от нее. Блейз сочла, что Джулиан имеет право на эту меру уединенности, и, откинувшись на мягкую спинку, стала смотреть в окно.
Когда несколько часов спустя они остановились пообедать на почтовой станции, Джулиан по-прежнему держался замкнуто. Блейз физически ощущала, как по мере приближения к Линден-Парку нарастает в нем напряжение. Он выпил вина больше обычного и вернулся в карету в угрюмом молчании.
Когда Блейз все-таки решилась заговорить с ним, она тотчас пожалела об этом.
— Я увижу кого-нибудь из вашей родни, когда мы приедем? — мягко поинтересовалась она.
— У меня нет родни, — мрачно ответил Джулиан.
— Нет? Совсем? — удивилась Блейз.
— Существуют какие-то дальние родственники, которые не разговаривают со мной, за исключением наследника, разумеется. Он считает, что ради большого состояния можно закрыть глаза на угрызения совести.
Блейз поняла, что выбрала не лучшую тему для разговора, и попробовала сменить ее.
— Почему бы вам не рассказать о Линден-Парке, если уж мне предстоит жить в нем?
— Ты скоро увидишь все собственными глазами. Осталось не более получаса.
Она едва не рассвирепела от его неприветливого ответа, но сдержалась.
— Вы не очень-то стремитесь домой, верно?
— Да.
— Почему?
Он посмотрел на нее тяжелым взглядом, который не способствовал продолжению разговора.
— Скажу только, что у меня с этим местом связаны неприятные воспоминания.
— Воспоминания о покойной жене? — Он не ответил, молча отвернулся и посмотрел на проплывающий за окном пейзаж. — Быть может, вам станет легче, если вы поговорите со мной об этом? Мне все равно надо знать, что произошло.
— Я уже давал тебе понять, что не желаю говорить на эту тему.
— Вы не могли совершить того, в чем вас обвиняют. Террел сказал…
Джулиан грубо выругался сквозь зубы.
— Я не желаю, чтобы ты сплетничала с прислугой, понятно?
— Я не сплетничала. Я просто выразила вполне естественное опасение. Если вы действительно убили свою жену, полагаю, мне следует узнать об этом прежде, чем стать второй.
— Я действительно убил ее. Блейз изумленно уставилась на него.
— Я не верю вам, — спокойно отозвалась она.
— Ты ничего не знаешь об этом.