Коснуться твоих губ (Похититель невест)
Шрифт:
Эрик пытался найти тему для разговора, сказать что-то умное, рассмешить ее, но чувствовал себя зеленым школяром, лишившимся дара речи. Единственный вопрос, который пришел ему в голову, был: «А вы такая же лакомая, как ароматная?» Но не мог же он задать ей подобный допрос! Впервые выдержка изменила ему. Будь у него свободная рука, он запустил бы ее ей в волосы. Ему так хотелось увидеть ее, поговорить с ней, узнать о ней побольше. И вот она здесь, а он будто язык проглотил.
Они подошли к озеру, и это спасло его от необходимости придумать тему разговора. Блестящая вода казалась темно-синей, в ней отражались золотые полосы солнечного света. Он отпустил поводья, чтобы Император мог подойти к воде и напиться. Мисс Бриггем, к его великому сожалению, высвободила руку, подошла к развесистой иве и прислонилась к ней.
— Предыдущие вечера были необычайно ясными, — заметила она, нарушив молчание. — Вы наблюдали за звездами?
Он ухватился за эту тему, как собака за кость:
— Наблюдал. Кстати, Хьюберт доволен своим новым телескопом?
— Да. Это превосходный прибор, но Хьюберт решил сконструировать собственный. Более мощный. Чтобы обнаружить новые планеты.
— Так поступил Уильям Гершел, когда открыл Уран, — заметил Эрик.
Самми была приятно удивлена.
— Хьюберт преклоняется перед ним, — сказала она.
— У меня гершелевский телескоп.
— Гершелевский? Вот как! — Она посмотрела на него с благоговением. — Это, должно быть, замечательный прибор.
— Да, замечательный, — согласился Эрик. — Мне сильно повезло — я познакомился с сэром Уильямом Гершелом несколько лет назад и купил телескоп у него самого.
— Господи, неужели вы с ним знакомы?
— Да. Замечательный человек.
— Еще бы! Его теория о двойных звездах просто блестяща. — Самми просияла, словно он преподнес ей пригоршню жемчужин, точнее, звезд. — А из вашего телескопа виден Юпитер?
— Да. — Он подошел к Саманте, стоявшей под деревом. — Вчера вечером я видел несколько падучих звезд.
— Я тоже! Это чудесно, правда?
Кивнув, он сказал:
— Они напоминали бриллианты, когда прочертили небо и оставили за собой алмазную пыль.
Она улыбнулась:
— Очень поэтичное описание, милорд.
Очарованный ее улыбкой, он шагнул к ней:
— А как бы вы описали их, мисс Бриггем? Она не сразу ответила. Запрокинула голову и посмотрела на небо, просвечивающее сквозь густую листву.
— Слезы ангела, — произнесла она едва слышно. — Я смотрела, как падают звезды, и думала: кто плачет там, на небесах? И почему? — Она снова остановила на нем взгляд, и у него перехватило дыхание. — Как вы думаете, почему ангелы плачут?
— Понятия не имею.
На губах ее мелькнула улыбка.
— Слезы ангелов. Я знаю, это ненаучно и нелогично.
— Зато очень точно. Когда в следующий раз увижу падающие звезды, тоже подумаю, что это ангелы плачут.
Их взгляды встретились, сердца забились в унисон, и он мог поклясться, что между ними пробежала искра.
Почувствовала ли она это? Тут Самми отвела глаза и сказала:
— Мне не терпится рассказать Хьюберту, что вы знакомы с сэром Уильямом Гершелом и купили у него один из его телескопов. — Улыбка тронула ее губы. — Лучше, конечно, не говорить ему об этом. Иначе он замучает вас вопросами.
— С удовольствием отвечу на все его вопросы, — сказал он. — Никто из друзей или знакомых не разделяет моего интереса к астрономии. А не хотите ли приехать с Хьюбертом в Уэсли-Мэнор посмотреть на мой тепескоп?
Глаза ее за стеклами очков широко раскрылись, и он стиснул руки, чтобы не поддаться желанию снять с нее эти очки.
— Хьюберт просто умрет от восторга, милорд, — ответила она.
— А вы, мисс Бриггем, вы тоже умрете?
— Конечно, — ответила она совершенно серьезно, — я и не мечтала о такой возможности.
— Превосходно. — Он взглянул на безоблачное лазурное небо сквозь листву ивы. — Похоже, ночь будет ясная. Вы свободны сегодня вечером?
— Свободна. Но вы уверены?.. — Голос ее замер, и она испытующе взглянула на лорда.
— Вы, кажется, обескуражены моим приглашением, мисс Бриггем. А я-то думал, многосложные слова годятся только для характеристики моей личности.
В глазах Самми заплясали веселые огоньки. Она улыбнулась, и сердце у него подпрыгнуло.
— Уверяю вас, — сказал он, — я буду очень рад принять у себя сегодня вечером вас с Хьюбертом.
— В таком случае, милорд, благодарю вас за столь любезное приглашение.
— Вот и прекрасно. Пришлю за вами экипаж в восемь. Согласны?
— Благодарю вас.
Он медленно подошел к ней. Глаза ее округлились, и она смущенно посмотрела на него. Его близость явно взволновала ее.
Об этом говорили вспыхнувший на лице румянец и участившееся дыхание. Исходивший от нее аромат сводил Эрика с ума.
— Вы пахнете как… овсяная каша, — тихо произнес он. Она дважды моргнула и скривила губы.
— Ах, милорд, благодарю вас. Но хочу предупредить, что столь красочное сравнение может вскружить мне голову.
Его брови поползли вверх. Неужели он сравнил ее с овсяной кашей? Как удалось этой девушке лишить его всякой утонченности? Он склонился к ней еще ближе, теперь их разделяло всего несколько дюймов.
Глубоко вздохнув, он пробормотал:
— Овсяная каша, политая медом. Я ее очень люблю и всегда ем по утрам. Теплая. Сладкая. Восхитительная.