Кость для Пойнтера
Шрифт:
Очевидно, решив, что на этом формальности исчерпаны, начальственный гном принялся распоряжаться подчиненными, а заодно и моим нехитрым скарбом, подчеркнуто не обращая внимания на его хозяина.
– - Хитц! Витц! Принять!!!
– - отдал он отрывистый приказ, кивнув на мешок кукловода, служивший мне изголовьем, хрустальный шар, флягу и ножны тесака.
Означенная пара проступила из общего светового моря сначала движущимися точками нашлемных фонарей, а затем и вполне различимыми фигурами ничуть не меньшей массивности, чем их руководитель. Поклажу они разобрали молниеносно, умудрившись ничуть меня не потревожить, словно два смерча из тех, что частенько пляшут над заливом Ротеро,
– - Следуйте за мной, -- глухо прогрохотал Грухпамр на прежних полутонах. Язвить в его адрес мне больше не хотелось, а свой шанс представиться в ответ я уже упустил. Да и обязан «курьер» такого ранга знать, за кем отправлен, раз сохраняет невозмутимость при всем нежелании того. Стоило встать, как вокруг меня без приказа сомкнулось кольцо конвоиров в серых пончо со стальными бляхами в виде ладоней на груди. Пришлось повиноваться и следовать, куда поведут, оставляя почти уже реальный шанс на скорое возвращение домой.
Но я не мог не оглянуться на покидаемый приют. Особо усердным из конвойных эта заминка была понята неправильно, и в ребра мне ощутимо уперся приклад его торцовой балестры -- с неслабым таким усилием, будто обладатель сего оружия и впрямь напирал стальным катком. Да и взгляд его под защитными очками разгорался весьма понятным азартом испробовать, каков чужак на слабину. Такому только дай повод...
– - Нитц! Сказано -- с уважением!
– - негромко пророкотал Грухпамр.
Этого хватило, чтобы приклад куда-то исчез. Надо думать, будь приказ противоположен по смыслу, исполнен он был бы с той же дотошностью. Дисциплина у гномов тоже нержавеющая -- вырастая в материнской строгости вотчины Первофеникса, они распространяют крутой обиход на все, до чего доходит дело, без жалости и рассуждений...
А если вспомнить, что приказы здесь отдают женщины, то, судя по калибру исполнителя, распоряжение насчет моей особы пришло с самого верха. От конунгин-унд-фарерин Безнебесных Стран, непосредственно с престола, на котором воцарилась ныне одна прежде хорошо знакомая мне гномь. И основной вопрос моего нынешнего положения -- насколько добрые воспоминания об этом знакомстве сохранила она сама.
Этот вопрос донимал меня весь недолгий путь до почтовой станции, затем куда более протяженный на грузовой платформе и снова краткий по прибытии на место. Ни на тайный путь кронфройляйн, ни на парадный подъезд ко дворцу кронфрау это путешествие не походило -- с одной из номерных рабочих остановок в черте столицы конвой, возглавляемый генералом, просто свернул в незаметный вход служебного вида, а остальная часть вооруженных гномов проследовала далее.
Ни сам ход, ни караульное помещение в его конце не блистали роскошью, однако убогостью или дикостью тоже не отличались. Скорее уж казенным видом, который я после Мекана могу опознать в исполнении любой расы, тем более такой прямолинейной, как Любимые дети Матери,. Словом, не дворец и не тюрьма, а казарма, чистая, ухоженная, насколько вообще это возможно для служебного помещения, но абсолютно безликая.
После очередного уверения в уважении, поторяемого настойчиво, как ритуал чихающего дервиша, последовал аккуратный, но тщательный обыск. Двое гномов с основательно заклятыми жезлами, количество индикаторных самоцветов на которых превышало число всех мыслимых опасностей, потратили на него добрый десяток минут.
В отличие от обычно исполняющих эту обязанность охранников гиперлавок здешние магсаперы при срабатывании своих приборов не устраивали истерик, а просто деловито отмечали тип угрозы и создающий ту объект. Тем не менее отобрали у меня все, что имело отношение к оружию или магии, вплоть до фонарника. Оставалось радоваться, что Зерна Истины остались дома вместе с оружейным поясом, в процессе ремонта мешавшим подбираться к механизмам флайбота. Хорош бы я был, доставив избежавшую храмового пленения Реликвию эльфов прямо в руки их исконного врага!
Итогом гномских священнодействий стало водворение меня в покои, по уровню обустройства заставлявшие отнести их не менее чем к офицерской гауптвахте. Да и к офицерской лишь птому, что о генеральской я никогда не слыхал -- в таких чинах уже налагается домашний арест в личных апартаментах. Удобств же в смысле кабинета, спальни, отдельной ванной, отхожего места и кухонного лифта с прилагаемым меню тут хватило бы и на фельдмаршала. Еще бы вся эта роскошь не запиралась снаружи...
Поскольку большая часть дня ушла на то, чтобы добраться сюда помимо собственной воли, отказывать себе в обеде за хозяйский счет я не собирался. Отчеркнул в списке блюд все более-менее знакомое и отправил лифт вниз нажатием рычага, да так, что только цепь зазвенела. Через пару минут тот вернулся обратно совершенно пустым, за исключением записки: «Обед по расписанию через двадцать три минуты пятнадцать секунд».
Все у этих гномов по распорядку, стоит шагнуть хоть чуточку вверх от уровня шахтных и заводских трудяг. И чем выше забираешься, тем жестче порядки -- не в пример эльфийскому разгильдяйству, памятному по родному Анариссу. Может, так оно и лучше, когда блага принадлежности к высшим сословиям уравновешиваются ограничениями, которые по силам нести только достойным. Честнее, что ли...
Размышления мои прервались лязгом цепи кухонного лифта, самостоятельно отправившегося вниз по прошествиии точно отмеренного до обеда времени. За неимением часов не представлялось возможным проверить, столько ли его прошло, сколько было обещано в записке, но не было оснований не доверять точности подгорного народа. Равно как и заподозрить Любимых детей Матери в скупости -- все заказанное прибыло без малейшего исключения, а порциям можно было только позавидовать. Вот тебе и гномовитые…
Покончив с обедом, я отправил посуду обратно и был готов добрать нехватку сна, но тут залязгало уже не со стороны кухни, а от дверей каземата. По мере преодоления всех запоров и засовов, скрывающих главную тайну Безнебесных Стран, то есть меня, на пороге воздвигся памятный по утреннему знакомству Грухпамр.
– - Приказано проводить!
– - краткости и значительности в его обращении с утра лишь прибавилось.
Проводить так проводить, раз приказано, кто бы спорил. Охраны на этот раз было поменьше -- всего десяток, зато при полном параде, с начищенными бляхами и алмазным руническим шифром на них. Повинуясь движению заклятых серых перчаток начальства, сошедшихся в откровенно хватательном жесте, подчиненные выстроились вокруг меня непроницаемым заслоном.
Дорога заняла не более пятнадцати минут, причем с трети пути обычные для Подгорья коридоры сменились полностью облицованными камнем, сперва гладким, а потом резным. Освещение тоже улучшалось чуть ли не с каждым шагом, на последних ярдах, к моему изумлению, сменившись с полос мха на привычные мне гнилушки в стеклянных колбах. Наиболее ярко те сияли перед стальными воротами тончайшей работы, где стража разом канула в боковые коридоры, сдав нас с генералом монументальному дворецкому с церемониальным жезлом выше меня самого. Пока уже местный почетный караул в тяжелых кирасах обмахивал нас магическими поисковиками в поисках скрытой угрозы, тот расправлял седые бакенбарды по круглому, как блюдо, плиссированному воротнику шитого золотом кафтана.