Костёр чужих желаний
Шрифт:
— Мистрис Каррен, постарайтесь ответить мне честно. Если это, конечно, возможно. Какие моменты нашего с вами общения были заранее отрепетированы и продуманы?
— Чего?
Ведунья действительно не поняла, о чем он ее спрашивает. И, кажется, это было ее большой ошибкой. Потому что рогатый, до этого стоявший, повернувшись спиной, шагах в пяти от нее, вдруг оказался близко. Так близко, что девушке пришлось даже отшатнуться — иначе бы она уперлась носом в его живот. А он и так нависал над ней глыбой взбешенного мрака.
— Я спрашиваю, — с расстановкой, ледяным и очень спокойным
— Дан… я… — лекарка от растерянности даже сообразить не могла, как ей оправдываться. — Я никогда… Клянусь!
— Помниться, в самом начале нашего знакомства я сказал, что вы врете самим фактом своего существования. И, кажется, тогда я был прав, — прошипел лорд.
А Архе показалось, что он не говорит, а по щекам ее лупит — жестко, наотмашь. Это было настолько несправедливо и неожиданно, что у нее слезы мгновенно высохли. Его слова даже обидными не были. Они словно черту подводили. Точнее, не черту — пропасть. Которая, как казалось совсем недавно, исчезла навсегда.
— Возможно, что и были правы, лорд Харрат, — тихо сказала ведунья, кутаясь в собственный плащ, — только сомневаюсь, что вы. Этот припев, кажется, из песен Ирраша и вашей «ещё не невесты»? Хотя, что это я? Уже и невесты.
— Не смейте!
— Что? Порочить имя этой достойной леди? Или задевать блистательного лорда? — равнодушно перебила его лекарка, на которую вдруг нахлынула отупляющая апатия. — Уж, конечно, они вам никогда ни словом не соврали. В отличие от меня, которая врет «самим фактом своего существования». Или, например, тем, что просто захотела помочь влюбленной девушке. Ведь если Ю станет… Даже не знаю, кем она там стать может? Третьей женой? Любовницей? В общем, если она кем-то там станет для Тхия, то я с этого столько выгоды поимею — представить страшно.
— Я не знаю, что она могла вам пообещать по исполнении вашего плана, — Его лордство выпрямился, но продолжал стоять перед девушкой на одном колене так, что их лица оказались почти вровень друг с другом.
— Власти над миром и место рядом с каким-нибудь троном, — криво усмехнулась Арха, глядя поверх плеча хаш-эда. — Вам виднее, что там за подобное обещают.
Дан посмотрел на девушку так, словно хотел ее мысли прочитать. Порывисто встал и снова вернулся на козырек. Но уходить не спешил. Ведунья смотрела на его спину, натягивая свой плащ почти на голову, и согреться никак не могла. Все происходящее казалось невероятно глупым, нереально глупым. И окончательным. Ее сказка опять закончится, даже не начавшись толком из-за… Да не из-за чего! Опять не из-за чего! Потому что она хотела, а он не понял — и дальше, по кругу.
— Дан, — заговорила она тихо, уверенная, что он ее все равно услышит, — я много в вашей жизни не понимаю. И очень многое мне кажется просто диким. Но, пожалуйста, поверь. Двух вещей в этой жизни я никогда делать не буду. Я не буду тебе врать, и не буду оспаривать твои решения. Мне одного урока хватило, честно.
Хаш-эд даже не обернулся. Ведунья хлюпнула носом и тыльной стороной ладони утёрла скатившуюся-таки по щеке слезищу. Он не верил. Просто — не верил и все.
Арха, потянула цепочку, висящую у нее на шее и не с первого раза, но вытащила кристалл. Стиснула его в ладони, чувствуя, как амулет теплеет. И, не глядя, разжала пальцы, позволяя ему повиснуть перед своим лицом. Зеленоватый, чуть дрожащий свет, залил крохотную пещеру, заставляя призрачные блики танцевать по каменным стенам.
— Мать, — прошептала ведунья, глядя на переливы света, так похожие на солнечных зайчиков, — не перед ним — перед тобой клянусь. Я никогда, ни словом, ни поступком, его не предам. Ты ведь знаешь, с ним тяжело… А без него невозможно…
Кристалл вдруг вспыхнул, засиял, как маленькое солнце. И неожиданно теплый порыв ветра, взметнув вверх тяжелые волосы демона, наполнил крохотную пещерку запахом цветущих яблонь и легко погладил Арху по щеке, словно успокаивая.
Демон будто бы и не шевельнулся, но каким-то чудом снова оказался перед ней. Да ещё и ладошку схватил, сжимая её пальцы, будто пряча сияющий кристалл в кулаке.
— Ты что творишь?! — рявкнул Дан так, что у ведуньи даже прядки с висков назад сдуло. — Совсем ополоумела?!
Девушка молчала, низко опустив голову и разглядывая слезинки, медленно, будто они твёрдыми были, ползущие по длинной шерсти мехового плаща.
— Арха, ты понимаешь, что сейчас наворотила? — чуть понизил голос лорд, кажется, едва сдерживаясь, чтобы ей затрещину не залепить.
Гнев его лекарка не ощущала. Видимо, хаш-эд не воспринимал это чувство как «плохое», потому с ней и не делился. А вот боль… Да, была боль. Словно горячим маслом на грудь плеснули. И вина ещё, стыд, злость — много всего. И ничего хорошего.
— Нельзя играть со словом «никогда», котёнок. Особенно с Богами.
Голос демона упал почти до шёпота. И он вдруг ткнулся лбом в её кулак, который зажал в собственной ладони.
На мех упала новая слезища.
— А что мне делать? — судорожно вздохнув и все-таки всхлипнув, так же тихо спросила ведунья. — Я уже совсем ничего не понимаю. Ну, не веришь ты мне — ладно. Вы вообще во всем подвоха ищите. Привыкли там у себя в верхах крутить. Вот и выискиваете, чего нет. Но ты же как будто меня специально отпихиваешь! Выдумываешь что-то… Не нужна я тебе — так ты просто скажи. Я ведь на шею вешаться не буду.
— Ты и вправду не понимаешь… — едва ли не простонал Дан. — Я себя извращенцем каким-то чувствую, уродом.
Архе показалось, что на неё саму ушат ледяной воды вылили. У неё аж горло перехватило. Девушка отпрянула назад, больно ударившись лопатками о каменную стену. И попыталась выдрать у него из пальцев руку.
— Наконец и до вас дошло, лорд Харрат, что спать с полукровками — это извращение? — прошипела ведунья.
— Не сходи с ума! — рявкнул хаш-эд, моментально переходя с виновато-элегического настроя на раздражение. — Ты хоть иногда слушай, что я тебе говорю! При чем тут твоя кровь?! Я ту ночь забыть не могу. Я караулы развожу — и вспоминаю. У императора в спальне вспоминаю. На Совете — вспоминаю. С матерью разговариваю, и Тьма задери, вспоминаю! Знаешь, что вспоминаю?