Костер для инквизитора
Шрифт:
«Да»,– ответил Андрей. И Наташа улыбнулась счастливо.
Сказал бы он «да», не будь эти люди мертвы? А что скажет совесть? «Это не я их убил!» Точно, не он. Он всего лишь однажды вовремя не нажал на спуск.
«И дан тебе пес…» – промолвил двойник.
А теперь выходит, что пес – он сам.
– Я запутался,– прошептал Андрей.
«Когда вымысел, голый,Украдкой бежал через двор,Мне беспомощный голосОпять напятнал разговор.И в усталые руки уныло наплакал дождемЗаходящий без стука и шепчущий:– Полно. Пойдем.АСтранно, но Андрей помнил каждое слово. И, Господи, он понимал…
«…Та, что больше не снится.Но лица чужие вокруг:– Ты ошибся, Охотник!Но поздно! И не поменять!– Пусть чужие уходят!Ныряет в ладонь рукоятьИ тропа исчезает…»Девушка с распущенными волосами бежала к нему, бежала, взмахивая руками, как подраненная птица, и рубаха у нее была в крови, и босые ноги тоже в крови. И она поскользнулась…
Видеть это было нестерпимо, и он открыл глаза. Наташа – рядом. Андрей обнял ее нежно и бережно, и взял ее так же бережно, так что она даже проснулась не сразу, а проснувшись, сжала его на мгновение, вздохнула и, расслабившись, чуть оттолкнула его от себя. Андрей не заметил ее движения (такого с ним прежде не случалось), и Наташа, открыв глаза, тихо попросила:
– Не надо.
Только тогда Андрей опомнился:
– Прости!
Наташа погладила его по щеке, подтолкнула, перевернула на спину, легла сверху, так чтобы он чувствовал ее всю, от губ до кончиков пальцев ног.
– Я тебя не брошу,– прошептала Наташа.– Обними меня, любимый…
Каждое ее движение было таким, словно его кожа, его тело, кончики его обнаженных нервов стали ее собственными.
И Андрей укрылся в наслаждении и забыл…
«Отгоревшие звезды,Кусочки зеркальной золы.Дымом пахнущий воздух,А ночи нежны и светлы.И беспомощный голосНе тычется клювом в висок,Только длинные волныВзбегают на нежный песок.И какая-то птицаПлывет в потемневшую даль…Та, что больше не снится,Уходит…»На следующий день, так и не приняв определенного решения, Ласковин позвонил Вошу. Трубку взяла Альбина.
– Он уехал, Андрей.
– А куда, не знаешь?
– Куда-то за город. Сказал, если ты позвонишь, предупредить: несколько дней его не будет.
– Но к Новому году появится?
– Наверное,– уверенности в голосе Растоцкой не чувствовалось.
А Новый год был почти рядом. Старому оставалась какая-нибудь неделя. На площадях ставили елки, на каждом втором лотке продавали пиротехнику. Ох, весело будет пожарным в новогоднюю ночь!
Наплевав на осторожность, Андрей и Наташа целыми днями бродили по городу, разглядывали игрушки, покупали подарки друзьям, какую-то ерунду себе. Деньги текли, как вода, но их и так было слишком много, а жизнь на них купить труднее, чем смерть.
Возвращались, когда темнело. Разбирали покупки. В серванте двумя шеренгами выстроились маленькие разномастные
Каждый день Наташа готовила что-нибудь вкусное. Группы свои она распустила до Рождества и стала абсолютно свободна. Теперь по вечерам они обязательно отправлялись куда-нибудь потанцевать, а вернувшись, пили терпкое красное вино и любили друг друга.
Двадцать восьмого Андрей и Наташа утром сходили в церковь, в торжественный Спасо-Преображенский собор, а на обратном пути купили елку. В этот вечер они не поехали танцевать. Им и так было слишком хорошо.
А на следующий день Андрею позвонил Абрек.
Вошь пропал. Уже вторые сутки пошли. Альбина вся извелась. Если бы не девочки, совсем хреново было бы. Так хоть рядом что-то теплое. Нет, никаких любовных игр без Воша они себе не позволяли, только спали в одной постели. А с ним… Альбина сама себе удивлялась: почему не ревнует? Сказал бы кто раньше, что она согласится делить своего мужика на троих – со смеху умерла бы. Только она не делила. Наоборот, делилась. Не жалко. И так слишком много счастья. Вот села бы и просто смотрела на него. Все равно, что делает: зубы чистит или с девочками в постели возится. Все что угодно, лишь бы ему хорошо.
«Присохла на старости лет»,– подумала Альбина.
Розовый плавающий ночничок. Скрип половиц за стенкой. Теплая Дашкина попка, прижавшаяся к ноге. Рыжий котенок. Разве можно ревновать к котенку?
За окном закурлыкала сигнализация. В точности как на ее машине. Раньше Альбина непременно подошла бы к окну, а сейчас даже не шевельнулась. Украдут – наплевать.
Что в нем такого особенного? Были у Альбины мужики и покрасивее, и пофигуристей. И поумнее тоже. И ведь не делает ни хрена. Весь день железки разбирает и собирает. В кладовке – настоящий арсенал. Найдут – лет на двадцать посадят. По совокупности. Наплевать. Альбина все что угодно отдаст, лишь бы он из дома не уходил. А так… Как уйдет, сердце не на месте. Хоть и сказал, будто прежним не занимается, а все равно страшно. Альбине очень хотелось позвонить Андрею… Но боязно. Так все-таки можно надеяться, что они вместе. Андрей – везунчик, сразу видно. А Вошь…
Альбина уткнулась в подушку и беззвучно, чтобы не разбудить девочек, заплакала.
Глава девятнадцатая
Когда к дому подъехала машина, человек встал со скамейки и присел за невысокой стеной снежной крепости. Между ним и черным лоснящимся «бентли» располагались просторная детская площадка, литая узорная ограда, полоса голых по зиме деревьев и пустынное шоссе. В этом отношении Каменный остров – удачное место. Тихое. Особенно в шесть часов утра. Слишком рано даже для дворников.
Дом по другую сторону дороги некогда принадлежал людям непростого достоинства, о чем свидетельствовали остатки герба. Человек у снежной крепости в гербах не разбирался. Зато разбирался кое в чем другом. Из брезентового чехла была извлечена короткая толстая труба с парой рукояток и длинный, метр с лишним, цилиндр. Человек вставил цилиндр, опустился на колено, положил оружие на плечо и заглянул в оптический прицел. Между ним и целью располагалась ограда, но человек умел пользоваться оружием, и ограда была не помехой. Человек опустил трубу, вынул из кармана длинноствольный пистолет и аккуратно положил рядом, на прихваченный ледяной корочкой снег, затем опять устроил трубу на плече и приготовился. Ждать оставалось не более пяти минут – тот, кого стерег человек, был пунктуален.
Двери дома открылись. Двое мужчин вышли наружу, огляделись, затем один подошел к машине, заглянул внутрь и помахал второму. Тот вернулся в дом и появился вновь, сопровождая средних лет мужчину в длинном черном пальто. Мужчина сел в «бентли», его телохранители тоже, дверца захлопнулась…
…И человек за снежной крепостью произвел выстрел.
Реактивная струя с грохотом вырвала заглушку, с противоположной стороны из трубы вырвался раскаленный огненный шар, описал длинную дугу, едва не задел навершья ограды, прошел между черными деревьями и разбился о крышу «бентли». Автомобиль исчез в бешено вскипевшем пламени и черных клубах дыма. Пронзительный вопль резанул воздух и тут же оборвался. Двери дома распахнулись, на улицу выскочили двое мужчин с автоматами в руках.