Костер на снегу
Шрифт:
— Что ему нужно было? — спросила Габи, поджидающая меня у окна напротив аудитории. Рядом стояли еще две пойс, живо беседующие о нарядах и причёсках. Я дернула плечом не желая вдаваться в подробности, и подруга сменила тему: — Это Мелисса Акерман и Сандра Кроуфо, — по очереди представила мне своих знакомых Габриэль. Похожие не внешне, но жестами и интонациями, девушки вежливо поздоровались, продолжив с того, на чём остановились. — Мелли и Сани мои подруги. Наши родители дружат и нам приходилось расти вместе.
— Да, да, — хохотнула Мелисса, — хочешь не хочешь…
— Повинность,
— Девочки пригласили нас к себе в комнату отметить… — начала было Габи.
— Всего неделя, — заговорщицки шептала грудастая шатенка. Её смугла кожа великолепно оттеняла бирюзовые глаза под веером смоляных, красиво изогнутых ресниц, и небольшие кораллового цвета губки, — а и я, и Мелли уже заключили контракты.
— Наши семьи будут довольны…
Поблагодарив за приглашение и пообещав прийти, мы отправились в столовую. Желудок предательски урчал, возмущаясь отсутствию завтрака, но едва я, наполнив поднос едой присела за столом аппетит, совершив обратное сально, покинул меня, как не бывало. Напротив меня расположилась компания версов, возглавляли которых Тео и Даггер (Вардока видно не было), первый прожигал дырку во мне, второй в Габи.
Неосознанно, он зеркалил мою позу и выражение лица, смущая меня сверх меры. Нахлынувшие воспоминания о твердой выпуклости, упертой в бедро, о силе его желания, которую не пришлось доказывать, о сводящих с ума ласках, заставивших меня хотеть большего, о влаге меж бедер, как напоминание о произошедшем, сдвинули мысли в непристойное русло. В паху сладко заныло и я сдвинула ноги, прогоняя ощущение желанной тяжести.
Тео заметил моё движение и хищно улыбнулся, растягивая пухлые губы практически в волчьем оскале. Его пальцы по одной, отщипывали розовые виноградинки от грозди и медленно погружали прозрачные ягодки в рот. Во рту сразу стало сладко и влажно. Я отвернулась, но не в силах совладать с собой вновь подняла взгляд.
Между парней, растекаясь липкой карамелью, сидела сестра, очаровательно вещая нечто смешное и, уверенна, познавательное. То и дело она касалась Теомира рукой или бедром, будто невзначай, демонстрируя довольно фривольный вырез форменной сорочки и небольшие торчащие соски под бледным кружевом белья.
Тео внимательно слушал и иногда кивал, не реагируя на тактильность. Бекс только из штанов не выпрыгивала, силясь привлечь внимание брюнета, а я вяло ковыряла тушенное мясо, не в силах пропихнуть ни кусочка и надеялась на то, что связавшие себя контрактом девицы будут щедры на закуску.
Ограничившись стаканом воды, я пошла проведать Лею с трудом терпя меж лопаток скребущийся взгляд.
Я договорилась забирать арайю раз в день на пару часов и кроша в руках пачку с вяленным мясом, теперь бежала по длинной петле полигона, наматывая положенные десять километров. Лея всё еще дулась, хотя значительно в меньшей степени, но надеюсь ежедневный выгул и взятка отборным мясом, и она смягчится окончательно. Словно
А еще на одном из ксоло соседней псарни она смогла учуять знакомый аромат арбалетчика. Это точно был не хозяин псины, слишком тонким был аромат, но кто-то приближенный, возможно будущая пойс. Лея обещала выяснить, нужно было лишь подождать, но терпение давалось мне не просто.
— Ты как раз вовремя, — широко распахнула дверь Мелли, приглашая в такую же гостиную как наша. — Сани забрала заказ из кондитерской, и честно говоря, мы тебя не дождались и одну коробку уже съели.
На укрытом белоснежной скатертью столе стояла большая пирожница. Я как будто попала в музей миниатюр, потому что и эклеры с белым шоколадом и фисташками, и голубичные маффины, и шоколадное парфе с миндальной крошкой, и вишневые слойки с красным сахаром, и даже марципановые уточки с клюквой, мои любимые, кстати, были такими крошечными, буквально на один укус.
Довольная, раскрасневшаяся Габи раскладывала пасьянс, хохоча и тыкая наманикюренным пальчиком в дурака, который ну никак не мог оказаться в гадальной колоде. Девчонки даже не пытались узнать определились ли мы, искренне радуясь друг за друга и искренне пологая, что уж коли выбор будет сделан и мы захотим поделиться — поделимся.
Гостеприимно мне налили чай, забелили его молоком и подали, со всей помпой чайных церемоний. Глаза разбегались. Сделав глоток потрясающего сбора, я прикрыла глаза, наслаждаясь тонкими нотами шиповника и цедры, перекатывая на языке коричное послевкусие. Я потянулась к уточке, которая держала в клювике засахаренную кислятинку и уже почти откусила пернатой голову, когда услышала стук, звон и хрип.
Габриэль, выпучив глаза, держалась за горло не в силах сделать вздох. Скрюченные спазмом пальцы царапали кожу, губы посинели…
Девчонкам было еще хуже. Одна из них билась в конвульсиях на полу, задевая головой ножку стола, а вторая замерла. Под её белокурой головкой растекалась темно-багровая лужа.
Глава 19
Да что ж за день-то такой? Никак пожрать не могу.
Я бросилась в свою комнату, лихорадочно потроша аптечку. Разобрать покупки я так и не удосужилась, плюхнув сверток с новоприобретенными лекарствами и теперь ругала себя за леность. Вот они — ледяные колбы с иглой-поршнем.
Хаш, хаш, хаш…всего две.
Я отпустила стену в сознании, вопя о помощи, и от волнения путаясь в ногах, помчалась обратно. Я колотила во все двери и кричала «помогите», а сама бежала дальше, сжимая хрупкое стекло в ладонях. Всё завертелось как в карусели.
Сначала я вколола противоядие Габи, с трудом нащупав вялые толчки пульса, а потом Мели, та лежала рядом, в луже рвоты, быть может это её и спасет. Розовая пена пузырилась на её почти чёрных губах, но грудь лихорадочно опадала, то ли в спазмах, то ли в конвульсивном дыхании.