Костер на снегу
Шрифт:
Как?
Это вопрос на миллион.
Процентов сорок населения обладали определенными навыками, не поддающимся логическому объяснению нашего мира, но вполне себе укладывающиеся в рамки мира Альем, они были, как бы это сказать…магами. Колдунами. Волшебниками. Да, да, теми самыми, о которых все мы в детстве читали в сказках. И вот с ними то у имперцев возникли проблемы.
Еще бы. Привычные к быстрому штурму и мгновенному насаждению своих интересов, непревзойдённые ранее по силе версус одаренные встретили отпор. Достойный и суровый. Четверть века шла холодная война, которая закончилась безоговорочной
Для Императора потеря богатой ископаемыми и человеческими ресурсами планеты была словно смачная пощечина, но продолжать войну было слишком затратно, да и за её результат правитель волновался. И вполне обоснованно.
Я вкратце поведала о мире, ловко избегая ответов на то, откуда мне известно об этом, а пораженная тем, что мне известно то, о чём они с папочкой шептались, Бекка смотрела на меня с нескрываемой ненавистью. Уверена, ей казалось, что я предаю его, мне же было плевать на неуместные сейчас секреты — странный мир, где таким как мы точно не будут рады, занимал меня куда больше, нежели отцовское неодобрение.
Глава 26
Трое могут сохранить секрет, если двое из них мертвы.
Тьма рухнула на землю, ослепляя абсолютным мраком.
Я разворошила прутиком тлеющие угли и бросила взгляд на черную бездну чужого неба. Никогда не была сильна в астрономии, но уж отличить знакомые созвездия от хаоса неизвестности я могла, как минимум мы попали в другую солнечную систему, а как максимум Галактику.
У меня вообще в голове не укладывалось, нет, не существование Альема, в конце концов Империя насчитывала порядка трех дюжин планет, и Правитель не собирался останавливать экспансию, ему всегда будет мало (между прочим, это цитата), а существование магии, как данности.
В нашем мире когда-то непостижимым было существование версус одаренных, и, пожалуй, их способности те, кто ими не обладал, вполне могли отнести к чуду волшебства, но версы скорее были результатом генетических экспериментов, венцом творения, пиком научной мысли. Долгие годы селекции и искусственный отбор, а здесь, по рассказам отца, любой, абсолютно любой человек мог родиться с даром.
— Почему никто больше не знает об этом мире? — шёпотом спросила Габриэль, заглядывая мне в лицо. И хотя вопрос, что задала она, уверена он был общим.
Я пожала плечами. Что я могу ответить? Так получилось.
— Уверен, каждому из нас известно нечто такое, что не известно другим. Тайна, на то и тайна, чтобы не делиться ею, — решительно прекратил все разговоры дэкс. Я постоянно ловила на себе его взгляд, ни вины, ни раскаяния — одно лишь недоумение и мелькающая иногда всепоглощающая нежность. На мгновение. И всё же.
Но больше всего меня сейчас заботила реакция Бекки, сестра нервно поглядывала на меня из-под длинной чёлки и теребила завитушку небольшого кулона, висящего на тонкой фигурной цепочке. Поймав мой взгляд, она замерла и отвела глаза, но промелькнувший на дне светло-бирюзовых глаз страх удивил меня.
И это была не легкая тревога, это был панический, не поддающийся логическому объяснению ужас, мне хотелось прижать её к стенке (ну или к широкому стволу
Наша задача, во-первых, выбраться, а во-вторых, если первое сложится — во всём разобраться. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — это покушение на наследника. Уверена не у одной у меня сложилось подобное мнение, но все молчат, опасаясь открытой конфронтации. Мы сейчас слишком зависим друг от друга, но позднее…когда все неприятности будут позади…
Я с сожалением допила остатки отвара и со стоном потянулась.
Остаться у маяка, как по мне, было не лучшей идеей. Сомневаюсь, что энергетический импульс подобной силы останется незамеченным, но закат случился слишком внезапно, а тащиться по незнакомому лесу в густой, словно астарский кофе, ночи не пожелал ни один из членов нашей группы.
Расставив сигналки и растянув охранную сеть, мы стали готовиться ко сну. Сегодня был тяжелый день, но завтра будет не легче. Волчьи песни, что донес до нас ночной ветер, заставляли насторожено озираться, а напряжение столь ощутимо витало в воздухе, что его буквально можно было пощупать, горечь хрустела на зубах. Что-то грядет.
Метрах в двухстах бежал крошечный родник, и я отправилась набрать воды на завтра и умыться перед сном, а когда вернулась ребята спали. Завернувшись в один спальник Даггертон прижимал к себе Габриэль, закуклившийся Вардок негромко похрапывал рядом с Ребеккой, а Тео…Тео ждал когда я вернусь.
— Игнорируешь меня? Или молча наслаждаешься обожанием? — попытался разрядить обстановку дакс, присаживаясь рядом. — Что случилось Эва?
Я дернула плечом не желая выяснений.
— Ты злишься, что я оставил тебя на балу? — я молчала. — Ректор согласовывал со мной распределение участников по командам. Я старший группы своего факультета, это моя обязанность.
— И ты выбрал Ребекку?
— Нет, она прошла по набранным баллам, он не хотел снижать наш потенциал заведомо слабым кадетом. Она умна и хороша в бою, что не так? — парировал он. В каждом его слове сквозило недоумение и замешательство.
— Я всё видела. — Шепнула я. Внутри всё клокотало от злости. — Я была в садовом бельведере…и… — слова «ты трахал другую» не желали покидать сведенную судорогой глотку.
— Что видела, Эва? — давил брюнет.
— Хаш, Тео. Я видела, как ты имел мою сестру.
Теомир дернулся словно от пощечины. Одна его бровь поползла вверх, затем вторая, губы презрительно скривились, лицо сморщилось словно вяленный инжир, а тело стали сотрясать спазмы. Сначала я подумала, что он плачет, и лишь спустя несколько мгновений поняла — хохочет. Беззвучно, чтобы не разбудить остальных. Его плечи ходили ходуном, воздух со свистом проникал в легкие…засранец утирал слезы.
— Я знаю твою сестру больше трех лет и признаться у меня возникали подобные мысли. Она красива. Умна. Сильна. Самодостаточна. Она верс, а значит не станет зависимой. И все же…не знаю, как тебе объяснить…Только любители экзотики могут затащить к себе в постель кобру. — успокоившись проговорил он. — Я никогда не спал с ней, Эва.