Костёр. 1. Чаша ветра
Шрифт:
«Он каждого ухитрится заставить выглядеть заблуждающимся и недальновидным» — сухо признала про себя Петра, — «Кроме самого себя».
— Ради какого итога, Дедал? — спросила она, приподняв одну бровь.
— Любого, на который мы согласны, — парировал он, — В этом вся прелесть. Совершив один этот ритуал, мы сможем достигнуть любых личных целей, которые у нас есть. Но что еще важнее, мы сможем вернуть сокровище, которое давным-давно потеряли — то бесценное, что досталось от наших предков. Сохраняло нашу семью. В этом сокровище — наш дар, наш Круг, бесконечная сила, и оно наше по праву. Уверен, на самом деле вы ведь не собирались расстаться с ним навечно? Неужто оно так мало значит для тебя, Петра? После всего?
Петра быстро осмотрела комнату. Его слова заставили людей задуматься, возможно, породили почву для новых желаний, которые, как она полагала, исчезли навсегда много времени тому назад.
— Всё это стало возможно снова, — продолжил он, — Теперь, когда мы знаем, что в роду Сериз появились близнецы. Они станут двенадцатым и тринадцатым членами: завершат Круг. Хотя это не единственное, отчего всё зависит… — Он жестом указал на Жюля с Ричардом, — Мы с Жюлем пытаемся установить точное местонахождение источника. Земля изменилась. Ричард работает над ритуалом. Может быть, Софи с Манон помогут ему. У Акселль есть четыре чаши. — Акселль кивнула. — У Уиды есть тот самый пузырек с водой. — Дедал намеренно встретился с Петрой взглядом. — А у тебя есть близнецы. Если всё это соединить воедино…
То полагаю, близнецы будут в безопасности? — с серьезным видом перебила его Петра, — Никто из вас не причинит им никакого вреда?
Конечно нет! — в шоке воскликнула Уида, но она не была тем, кого Петра имела в виду.
— Девочки — в полной безопасности, — заверил Дедал, неодобрительно нахмурившись, — В конце концов, мы по-настоящему нуждаемся в них.
Петра кивнула, не взглянув в глаза никому из них. Какое-то чувство возрастало внутри нее, в котором она распознала панику.
Без колебаний она подавила его. «Еще не время паниковать» — твердила она себе. «Ведь Клэр такая ненадежная и всегда терпеть не могла Дедала. Потом Марсель… Марсель — крепкий орешек. Нет. Нет причин паниковать. Еще нет».
И пока время для паники не пришло, она придумает план, как спасти близнецов, чтобы уберечь их от такого использования — в ритуале, который, определенно, может убить одну из них.
26. Таис.
— Я боялся, что ты больше не придешь, — сказал Люк, не глядя на меня.
Мы направлялись к набережной реки по широкой лестнице, ведущей к дощатому настилу для прогулок на пляже.
Перед этим, когда я пришла в сад, он ждал меня, прислонившись спиной к обвитой стеблями стене, закрыв глаза.
Я приблизилась, а его дыхание казалось таким глубоким и регулярным, что я подумала, не заснул ли он. Но затем его глаза медленно открылись, встретившись с моими.
Он не улыбнулся, а я, подойдя, почувствовала нахлынувшую на него тревожность. Я села рядом, не прикасаясь и не говоря ни слова.
В конце концов, он встал, протянул руку и сказал:
— Пошли.
Я понятия не имела, куда он меня ведет, но мне было всё равно.
И вот теперь мы идем к реке. Я чувствовала запах воды и слышала, как буксиры толкают баржи вниз по течению. Мы поднялись вверх по ступенькам и до конца прошли по деревянному тротуару, избегая фотографирующих друг друга туристов на фоне могучей Миссисипи.
Люк вел меня туда, где от набережной оставались лишь подстриженная трава и раздавленные серые ракушки. Мы шли, пока поблизости никого не осталось.
Французский Квартал остался позади, а впереди растекалась река, почти в милю (1853 м) шириной.
Мы сели на траву, скрестив ноги, не касаясь друг друга, не разговаривая — наблюдая за уходящим днем. Стало смеркаться, когда он заговорил.
— Я боялся, ты больше не придешь, — Он вырвал из земли длинный пучок травы и начал раздирать его по чуть-чуть.
— Ты знал, что я приду.
Затем он повернулся ко мне, глаза точно того же цвета, что темнеющее небо. Потянувшись, он взял мою руку, сплетая наши пальцы друг с другом.
— Ты самый успокаивающий человек из всех, кого я когда-либо знал, — тихо произнес он, — Ты обладаешь безмятежностью, способностью просто быть, не желая и не требуя ничего взамен. Это… поразительно. Когда я с тобой, то действительно чувствую себя практически умиротворенным. — Он издал короткий смешок, — Если б ты знала меня лучше, то поняла бы, насколько это удивительно.
Я чувствовала себя так же с ним.
— Люк, — сказала я.
Вопрос вертелся в моей голове с того самого вечера, когда он поцеловал меня в саду, ошеломив до глубины души. Ничего из случившегося с тех пор не умаляло того, как сильно он тронул меня.
— Что является тем, чего ты от меня хочешь, и что именно предлагаешь взамен?
Создалось впечатление, что его глаза потемнели, хотя, возможно, просто показалось.
Огромное облако вдруг нависло над нами, словно сам Бог застелил постельное покрывало.
— Я не насмехаюсь над тобой, — сказала я, — Я правда хочу знать.
— Я знаю, — его пальцы поглаживали мою руку, пока он думал, — Если бы ты спросила меня несколько дней тому назад, я бы дал один единственный ответ. Теперь, я не знаю.
Я улыбнулась, заинтригованная.
— Что бы ты ответил?
Он бросил на меня озорной взгляд, сделавший его прекрасное лицо сногсшибательным.
— Я бы сказал, что хочу забраться тебе в трусики, и предлагаю тебе взамен возможность забраться в мои.
Я отдернула свою руку назад.
— Люк!
Он засмеялся, а мне отчаянно захотелось его поцеловать.
Я моргнула, шокированная этой мыслью, которая вообще-то мне не свойственна. Но также я ощутила и злость, словно от потребности запечатлеть тот факт, что он принадлежит мне.