Костолом
Шрифт:
— Я вернусь… сейчас.
Мейсон пошел за мной по коридору. Я собиралась исчезнуть в ванной, чтобы спокойно и тихо поплакать, но он сжал мое плечо и развернул к себе.
— Мишель…
Я не могла точно сказать, почему я плакала. Может быть, потому, что Мейсон сделал то, чего не смогла я. А, возможно, потому, что он был чертовски хорош.
— Я… я верну тебе деньги. Как-нибудь… – Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы. – Я сделаю это.
— Мне плевать на деньги. Я хотел
Я кивнула и отвернулась, пытаясь убежать, пока мое лицо не скривилось.
Он отпустил меня.
Я остановилась у двери ванной.
— Спасибо тебе.
Глава 22
Мейсон
Я заставил ее плакать. Девушку, которую я хотел защитить и на которую хотел произвести впечатление. Я хотел, чтобы она увидела во мне защитника. Я хотел, чтобы Мишель была счастлива.
Звук ее рыданий через дверь ванной чуть не разорвал меня изнутри.
— Мишель…
Я прислонился к двери, желая сорвать ее и войти к ней. Я также хотел по чему-нибудь ударить. Я чувствовал себя гигантской задницей и это было правдой.
— Шелли…
— Я в порядке. Я выйду через минуту.
Я закрыл глаза и прислонился спиной к двери. Я ждал. Я собирался поговорить с ней. Мне придется.
Рыдания немного утихли и начались всхлипывания. Я чуть не улыбнулся, когда услышал, как она несколько раз вздохнула. Девушка была чертовски милой. Даже ее изгибы были восхитительными.
Молчание.
— Ты все еще там?
— А ты как думаешь?
Молчание.
— Выходи.
— Зачем?
— Потому что мне чертовски жаль.
— Ты не сделал ничего плохого. Я просто… я не привыкла к тому, чтобы люди были такими… милыми.
Я выругался, потирая затылок. Это разозлило меня. Ей никто не показал ни капли доброты в этом мире. Мне придется стать пещерным человеком, который хотел привязать ее к кровати, чтобы показать немного доброты.
И это заставило ее плакать.
— Ты еще там?
Я кивнул и пробормотал:
— Да, — когда понял, что она не могла видеть меня через чертову дверь.
Я был идиотом.
Любовь превратила меня в идиота.
Любовь…
О нет. НЕТ, НЕТ. Черт возьми. Кто разрешил тебе влюбиться, ты, неандерталец?
— Ты все еще там?
На этот раз я промолчал. Я просто ждал. Дверь открылась рядом со мной, и я мрачно улыбнулся. Она выглянула наружу. Вот тогда я и набросился на нее.
Мы вернулись в ванную комнату.
Я схватил Мишель за лицо и крепко держал. Она уставилась на меня, красный нос и опухшие глаза. Ее губы раскрылись.
Она была такой красивой, что было
— Остановись. Поблагодари. Меня.
А потом я поцеловал ее. Она ахнула мне в губы. Я погрузил свой язык в ее рот грубо, без сладких слов. Без позволения.
— Все. Я сделал. – Я целовал Шелли между каждым словом, прижимая свои губы к каждому дюйму обнаженной кожи, которые мог найти. Ее шею, ее уши, ключицы. – Потому что. Я. Хочу.
Я почувствовал, как она прикоснулась ко мне руками. Но Мишель меня не отталкивала. Она схватила меня за куртку и притянула ближе к себе. Гладила меня. Наши языки сплелись, стремясь друг к другу и поглаживая. Я услышал тихий всхлип и замер.
Какого черта я делал?
Она смотрела на меня и надеялась. Готовая угодить меня. Готовая заплатить мне.
Я выругался и оттолкнул ее.
— Сожалею. Я не… я не хотел этого делать.
Она просто смотрела на меня. Я открыл дверь в ванную. Я даже смотреть на нее не мог. Если бы я это сделал, то мог бы сделать что-то немыслимое.
Я бы воспользовался ею. У стены. С ее маленькой девочкой менее чем в десяти футах.
Я был еб*ным животным и не должен был прикасаться к ней.
— Я пошел. Там… тушеное мясо в холодильнике. Просто подогрей его.
Я не сказал того, о чем мы думали оба.
Я не говорил этого, но Мишель знала.
Что до моего возвращения она должна быть в постели за закрытой дверью.
Глава 23
Мишель
Снова.
Он снова поцеловал меня.
Это не могло быть случайностью. Я должна ему нравиться, по крайней мере, немного. Я не могла понять, почему он все время отталкивал меня.
Может, он не знал, почему я ему нравлюсь. Или не хотел чувствовать себя так. Или тоже любил кого-то другого.
Ой, это больно. Ревность врезалась в меня как нож.
Я не хотела об этом думать. Кроме того, в его жизни не было никаких признаков женского присутствия, кроме Кассандры и Келли, которые были как будто бы его семьей.
Я закрыла глаза и притянула Пейтон ближе к себе.
Может быть, дело было в моей потрепанной одежде. Может, поэтому он и сделал то, что сделал. Может, он не хотел, чтобы меня видели такой, какой я сейчас выглядела.
Горячие слезы унижения готовы были пролиться. Я глубоко вздохнула и медленно вытащила руку из-под Пейтон. Если я буду плакать, то сделаю это в ванной.
Одна.
Я осторожно закрыла дверь спальни за собой и на цыпочках пошла по коридору. Я потянулась к двери ванной, когда услышала это.