Костры на сопках

Мусатов Алексей Иванович

— Садитесь, лейтенант, — сказал Изыльметьев. — Прошу извинить, что не дал возможности отдохнуть.

— Помилуйте, господин капитан! Я очень рад!

— Да, да, знаю…

Капитан, дружески положив свою руку на плечо юноше, усадил его в кресло, а сам продолжал задумчиво ходить по каюте. Неожиданно он остановился и, испытующе посмотрев на Николая, сказал:

— События назревают весьма важные. Вероятно, в ближайшее время надо ожидать начала военных действий. Мы находимся вдали от родных берегов. Нас окружают военные суда английского королевства, суда французской империи. Может

быть, они уже получили приказ о начале военных действий. Тогда они сделают попытку захватить наш корабль. Конечно, это противно законам международным, но это не остановит ни адмирала Прайса, ни командующего французской эскадрой адмирала де-Пуанта… И мы не можем уподобиться кролику, который покорно, ждет решения своей участи. Мы должны уйти отсюда к родным берегам раньше, чем англичане и французы попытаются захватить наш фрегат. Надо их опередить… Но сейчас итти мы не можем. Фрегат нуждается в срочном ремонте, надо восполнить запасы продовольствия. Ремонтировать судно будем днем и ночью… А вам хочу дать такое задание. Вы знаете, что всеми закупками на судне ведает офицер Лекарей. Но одному ему не суметь сделать все это быстро. Поручаю вам провести добавочную закупку скота. Я знаю, что интендантские дела вам не по душе, но сейчас они приобретают для нас жизненное значение… Никто не должен догадаться, что “Аврора” срочно готовился к отплытию.

— Буду рад выполнить любое ваше задание! — горячо ответил Оболенский.

— Я так и знал, дорогой. — Изыльметьев пожал юноше руку. — Кого хотите взять себе в помощники?

— Если разрешите, матросов Сунцова и Чайкина.

— Выбор ваш одобряю. Сунцов — горячая голова, но верный и мужественный матрос, а Чайкин — сметлив и находчив. Сейчас я их вызову.

Через короткое время явились Сунцов и Чайкин. Вид у них был сонный и немного испуганный.

— Вот что, братцы, — мягко проговорил Изыльметьев. — Есть одно важное дело, которое надлежит вам выполнить.

— Рады стараться! — ответили матросы.

— В короткий срок надо нам закупить продовольствие да уходить отсюда домой. А купить надо так, чтобы никто и не догадался, что срочно заготовляем. На деле — быстро, а по виду — медленно… Понятно?

— Понятно, — ответили матросы.

— Вот и хорошо! Поедете с лейтенантом Оболенским. Покупайте все, что полагается, да не переплачивайте. Вот и весь разговор. Чуть свет и поедете. Можно итти.

Матросы вышли.

Изыльметьев прошелся по каюте.

— Хороший народ! — задумчиво проговорил Изыльметьев. — А ведь нелегко живется. Всегда в подневольное состоянии, всегда под страхом наказания, а все же душа чиста, ум ясен. И правду-матушку любят…

Капитан неожиданно остановился перед Оболенским и сказал:

— В народе — сила и слава отечества нашего. Всегда помните это.

Оболенский вздрогнул от нахлынувших чувств. Ему захотелось сейчас сделать что-либо необыкновенное, но, точно угадав его состояние, Изыльметьев строгим, деловым тоном заключил:

— Ну вот, обо всем и договорились. Все вам ясно? Отправляйтесь. Помните, что надо действовать быстро, осторожно, ловко. От вашего уменья зависят жизнь и честь моряков “Авроры”. Желаю успеха!

Оболенский поклонился и вышел.

Глава 4

На другой день после посещения “Авроры” адмирал Прайс пригласил к себе на флагманский корабль командующего французской эскадрой адмирала Феврие де-Пуанта.

В просторной, строго обставленной каюте моряки сдержанно поздоровались, уселись в кресла и закурили.

Де-Пуант, худощавый, с острыми чертами лица, выпуская затейливые колечки дыма, принялся расспрашивать Прайса об “Авроре”, о русских моряках, о причинах, побудивших их зайти в порт Кальяо.

Массивный, осанистый Прайс, поглядывая на собеседника, глубокомысленно изрек:

— Само провидение прислало сюда русский фрегат…

Де-Пуант усмехнулся: в самом ли деле Прайс думает, что провидение помогает англичанам во всех их начинаниях, или он даже с близким человеком не может говорить без ханжества?

Прайс сделал вид, что не заметил усмешки, и продолжал:

— Да, приход “Авроры” намного облегчает нашу задачу. О Камчатке и Петропавловске мы сейчас узнаем все, что нам нужно.

— Но ведь война еще не началась!

— Начало военных действий не всегда совпадает по времени с объявлением войны.

— Я понимаю, война неизбежна, она приближается, как циклон, но эта неопределенность отношений наших стран с Россией может тянуться еще долго. Каким же образом мы сможем помешать. “Авроре” поднять паруса и уйти к своим берегам?

Прайс пожевал губами и нахмурил густые брови:

— Всеми средствами.

Делая вид, что не замечает раздраженного вида Прайса, и желая от всей души, чтобы этот надменный англичанин высказал свои затаенные мысли без недомолвок, де-Пуант, слегка улыбнувшись, сказал:

— Обстоятельства иногда бывают сильнее наших самых пламенных желаний. Насколько мне известно, русский фрегат сейчас ремонтируется, пополняет запасы продовольствия. А когда все это будет сделано, русские, без сомнения, долго мешкать не будут — они поднимут паруса и уйдут… просто уйдут!

— А мы захватим “Аврору”! — резко сказал Прайс.

— До объявления войны?

— Если нужно будет — до объявления.

Грубая простота и обнаженность этого ответа смутили и даже испугали осторожного французского адмирала. Свидетель многих политических переворотов во Франции, он хорошо знал, как изменчивы бывают в его стране оценки тех или иных поступков людей. То, что сейчас будет воспринято в высших сферах благосклонно, при изменении политики государства может быть строго осуждено. Не лучше ли быть простым исполнителем чужой воли и не проявлять инициативы!

Все эти мысли промелькнули в голове де-Пуанта, пока он делал вид, что наслаждается ароматом сигары.

— Но это противно законам международного права, — заметил он.

Теперь, в свою очередь, усмехнулся английский адмирал. Внутренние колебания были совершенно чужды ему. Прайс был уверен в незыблемости своей империи, в правильности ее политики. Свои действия он рассматривал как разумные и естественные. Так, по его мнению, должен был бы поступить всякий другой английский офицер.