Костя в школе. Началка

Теплова Евгения

– Как тебя зовут? – спросила медсестра, смерив меня удивлённым взглядом.

– Вергилия Спицына, – постарался я сделать девчачий голос.

– А-а, – понимающе протянула она. – Ну, давай сюда ручку.

Я сначала дал уколотую, потом опомнился и поменял. Медсестра сделала чпок, нацедила и перелила мою кровь в колбочку.

«Ну вот, пролил кровь за друга, то есть за подругу», – подумал я не без гордости.

Я уже было поднялся, раскланялся, но тут за дверью послышался встревоженный голос Натальи Сергеевны.

– Где Куликов и Спицына? Они последние остались к дерматологу, врач

ждёт.

В ответ тишина.

– Они, наверное, в туалете, – ответил Никита.

– Оба?

– Да, они съели один бутерброд и жаловались на живот.

– Сбегай, проверь, пожалуйста.

И снова тишина.

– Позови, пожалуйста, следующего, – попросила меня медсестра.

– За мной никого, я последний, то есть последняя.

Медсестра посмотрела с подозрением.

– Скажите, – я снова сделал высокий голос, – а что показывает анализ крови?

– Много чего: наличие инфекционных или воспалительных процессов, вирусных заболеваний, проблем с органами…

– Так-так, – очень заинтересованно сказал я, но продолжения не последовало.

– Вергилия, позови следующего, – повторила просьбу медсестра.

– Там никого нет.

– Да, они там, – услышал я за дверью сокрушённый голос Никиты.

– Что с ними?

– Уже всё в порядке, скоро придут.

Медсестра тем временем теряла терпение.

– Вергилия, ты ещё что-то хотела узнать?

Я уже приготовился спросить, показывает ли анализ крови пол человека, но тут…

– Да кто ж там так застрял? – воскликнула Наталья Сергеевна, и медсестра, кажется, тоже её услышала.

– До свидания, – взвизгнул я, сделал реверанс и пулей вылетел из кабинета.

– Это наша девочка? – донёсся мне вслед недоумённый вопрос Натальи Сергеевны.

Я почувствовал себя настоящей Золушкой, когда на повороте одна из туфелек соскочила. Я её подобрал и скрылся в туалете. «Готово», – объявил я несчастной Вергилии.

Когда Наталья Сергеевна пришла нас оттуда вызволять, мы уже успели переодеться. Единственное, я забыл про резиночки в волосах.

– Куликов! Что это значит?

– Расстройство желудка, – объяснил я.

– Что у тебя на голове, я спрашиваю?

– А-а, это? – И я сдёрнул свои резиночки. – Ничего особенного. Прикол такой.

– Нашёл место для приколов, Куликов! Ты бы ещё у психиатра резиночки нацепил. Вергилия, ты сдала кровь из пальца?

– Я? – задрожала Вергилия.

– Да-да, я сам видел, – вмешался я.

– Тогда марш оба к дерматологу.

И мы побежали.

– Благодарю, – сказала мне тихо Вергилия.

Дома, за ужином, я, как обычно, доложился родителям обо всех приключениях. Папа посмеялся, а мама, вполне ожидаемо, подлог крови не одобрила.

– Папа, – вспомнил я, – а что значит «работа не волк – в лес не убежит»?

– То и значит, – пожал плечами папа и повторил с расстановкой: – Работа не волк, значит в лес не убежит.

– А чем отличаются лапы от ног?

– Ноги у человека, лапы у зверей, – ответил папа.

– А у слона? – прищурился я.

Папа задумался, и подключилась мама:

– Лапы мягкие, ноги жёсткие, – говорит.

– А у гуся разве жёсткие?

А сам уже за вилку схватился диагноз им где-нибудь нацарапать.

– А у гуся котлета стынет, – выкрутилась мама.

И была права. Я решил в следующем году спросить у дяди-психиатра, чем отличаются лапы от ног, но потом передумал.

Английский и шпоры

Как я рассказывал, в первом классе началась моя война с математикой, которая продолжается до сих пор с переменным успехом. Умолчал я о том, что со второго класса вынужден вести войну на два фронта. Неожиданно для всех к математике примкнул английский. И если в случае с математикой мамино негодование удачно переадресовывалось «несчастному гуманитарию» в лице папы, то в трудностях с английским виновных найти не удавалось. Родители владеют двумя иностранными языками каждый. Собственно, мама у меня работает переводчиком. А папа долго объяснял мне, кем работает, но я то ли не понял, то ли не запомнил. Но он тоже много общается с иностранцами, в том числе по телефону.

И даже бабаня то жаловалась на дриззлинг 1 за окном, то просила выбросить что-нибудь в гарбидж. 2 Целуя меня перед сном, она говорила «Гуд найт» и «Си ю туморроу монинг». 3

– Сито макароник, – отвечал я, уверенный в виртуозном владении иностранным языком.

И вот урок за уроком я осознавал всё яснее, что ничего не выходит: сначала я путал русские и английские буквы, потом совершенно не мог взять в толк, по каким правилам читать слова, наконец в битву вступили два ужасных артикля, и я капитулировал. Два раза в неделю я ходил в школу как на каторгу. Но самое обидное, что мы с Марусей попали в одну группу и она регулярно оказывалась свидетельницей моего позора. Жалость в её глазах была совершенно невыносимой.

1

Drizzling – моросящий дождь (англ.)

2

Garbage – мусор. (англ.)

3

Good night – доброй ночи, see you tomorrow morning – увидимся завтра утром.

И если Наталья Сергеевна была однозначно на моей стороне, то англичанка, судя по всему, записалась во вражеские агенты. И позывной у неё был – Стрекоза. Стрекозой её назвали ещё до нас за огромные переливчатые очки. Глаза за очками тоже были большущими. Она много улыбалась, но как-то предательски. И активно двигала челюстью, когда выговаривала английские слова.

Вот вам пример типичной английской экзекуции.

– What is your name? 4 – спрашивает меня Стрекоза.

4

Как вас зовут? (англ.)