Шрифт:
Глава 1
— Леха, Леха! Ниже давай! Стрелой давай! Хорош!
Автокран «Челябинец», за окном, рыкнул установкой, выбрасывая в воздух клубы дыма отработанной солярки. Лебедка зашелестела барабаном, быстро выматывая трос на «майну» для опускания груза.
— Сто…. — Григорьев, старший прораб второго участка, не вставая со стула, толчком руки захлопнул фрамугу окна «командирского» вагончика, обрывая шум, доносящийся со строительной площадки. Извиняющимся взглядом посмотрел на Опалина.
—
Повернулся к присутствующим в вагончике коллегам.
— Что у нас с уголком, Викторович? — обратился он к мастеру участка Латыпову.
— Да нормально пока, Владимир Анатольевич, есть еще метров триста. На два этажа хватит для арок, а общую заявку я еще на той неделе, по селектору бросал. Привезут. Саидов машину за арматурой отправляет, с ней и доставят с Горнозаводска.
— Ну, что ж. — Палин потянулся, распрямляя затекшую, за время совещания, спину — На этом и закончим. Генеральному я скажу, что все в сроках, с материалами проблем нет. Так?
Он обвел вопросительным взглядом присутствующих.
Руководители среднего звена — мастера, прорабы и старшие бригадиры, собравшиеся на «вторую оперативку», согласно загудели, переглядываясь, дружно кивая головами.
Только инженер по подготовке производства второго участка Самохин, как обычно скептически скривил лицо, стараясь выразить всем своим видом, сомнение в положительных результатах совещания. Опалин, по давней привычке, не обратил внимания на его недовольную мину выражающую несогласие.
На демонстративно несогласное поведение Самохина он давно уже не реагировал. Ровно с тех пор, как при сдаче, необычайно тщательного проработанного проекта строительства ночного клуба, набрал необходимые, для удачного старта в карьере руководителя баллы и занял кресло руководителя второго участка.
Опалин, на корпоративах и ресторанных посиделках, даже иногда ограждал Самохина от нападок своих, излишне активных, сторонников. Берег своего искреннего недоброжелателя. Аргументируя свою благосклонную позицию к нему тем, что оппозиция в лице Самохина не дает ему расслабляться и «почивать на лаврах».
Владимир Анатольевич быстро окинул внимательным взглядом присутствующих. Все как обычно. Кто-то излишне, напоказ, за. Кто-то молчит, не понятно, что про себя думая. Возможно, взвешивает на невидимых весах цену своего слова, надеется получить от своего молчания какую либо выгоду.
Как всегда и везде и во все времена. Как во всех крупных организациях, возникших согласно основным принципам, сформировавшимся еще в годы тридцатые. Времена обильные на грандиозные планы и сокращенные пятилетки.
«Интриги! Скандалы! Расследования!» — как быстро тараторит с экрана телевизора балабол с канала НТВ — кумушек — любительниц диет и мучного вкусного из планового и сметных отделов.
Суматошная беготня из отдела в отдел с чайными кружками в руках и горячими сплетнями в накрашенных клювиках. Тайные и явные недоброжелатели. Завистники, шепчущие «на ушко» руководителю рангом повыше компромат на своих коллег. Грызня в углах отделов и беспардонное выпячивания на глазах руководства собственных достоинств и чужих недостатков.
Иногда Опалину казалось, что СССР не пропадал в темной пучине прошедших годов подобно огромному кораблю, вдруг наткнувшемуся на гигантский айсберг. Совсем не распадался рушащимся зданием на кучку битых кирпичей — республик. Только затаился, подобно колоссальному, обросшему с годами седым мхом, доисторическому чудовищу, на дне темного омута. Оставил свои, глубоко вдавленные следы, повсюду.
Окаменевшие куски сброшенной, старой шкуры. Пожелтевшие осколки, когда то острых клыков, застрявшие в их извечно строительной и других аналогичных областях производства и деятельности.
Мата на «оперативках» и в общении — что правда, то правда — стало гораздо меньше. Привнесенная с запада, корпоративная этика, плодоносила глянцевыми плодами вежливости и губила прямые ростки прямоты.
Красивая, светящаяся зелеными и красными огоньками, пронзительно пищащая при неверном действии пользователя электронная техника забралась в углы и взгромоздилась на столы в кабинетах. Заслуженные ветераны, громыхающие пишущие машинки и блестящие, звонко дзынькающие арифмометры без боя оставили свои позиции, безропотно отправившись на списание. Сводки о сделанных работах стали сбрасывать по «электронке» и спутниковой связи. Разнообразные акты сканировать и печатать на принтере, а не ломать ручки — самописки, стараясь продавить толщу листов с проложенной между ними «копиркой». Совещания, оперативки проводить по селектору. Материальные отчеты печатаем на компьютерах, пользуясь абсолютно не понимая принцип действия каким — то Вордом. Костюмы приличные стали носить. Надевать на совещания галстуки и белоснежные сорочки, вместо вязаных свитеров и клетчатых, мятых рубах невнятного покроя.
«А так…..» — Опалин разочарованно мысленно махнул рукой.
И сводки о проделанной работе завышенные и лажа с поставками. Причем постоянная и неистребимая никакими приказами и приказными сменами начальников комплектующих отделов. И как воровали, так и воруем. Все как при советской империи. Только умнее стали, все неодобряемое проверяющими структурами и генеральными заказчиками, старались сделать аккуратно и негласно. Прикрываться начали со всех сторон. Научились «обставляться», словно железобетонным надолбами, фиктивными актами, на якобы сделанные скрытые работы. Глаза, аудиторам и приемочным комиссиям, кипами, монобланами бумаг застилать.
Иди, господин проверяющий, откапывай фундамент — качество уложенных блоков и цементной стяжки проверяй. Или бетон долби, контуры заземления ищи и плотность, в центре бетонной заливки, измеряй. Если получиться. Если сверху фундамента уже здание не возвышается во всей красе — людям, уважаемый проверяющий, где то ведь жить надо! И будущие жильцы дома не жгут тебя пылающими от предвкушения вселения в новые квартиры взглядами и собственники здания не рычат на тебя двигателями больших джипов.
Проверяй. Нет времени? Акт? Так вот. Пожалуйста. И ручку возьмите. Можно и на память. Гелеевая, хорошая. Хоть и китайская.