КОТ и К°. Книга третья. На край Земли, и даже дальше…
Шрифт:
С местными разобрались ещё быстрее. Хорошо организованные и боеспособные кубинцы организовали такую чёткую охрану, что местные банды быстро закончились… Неисправная бронетехника была превращена в стационарные огневые точки, ещё больше усилив охрану военной базы.
А в порту было чем поживиться… Вот только вывезти куда-то по суше это было не реально. Слишком много складов, с военным снаряжением и вооружением. А ещё корабли, гружёные не только военными, но и гражданскими грузами.
Кстати, были и пленные. В основном местные… Но были и иностранцы. Именно с гражданских судов, которые попали в порт либо после шторма, либо после гибели большей половины экипажа.
— А ты говоришь, что моряков нет. — посетовал я капитану Гато. У тебя есть команда, как минимум на два-три корабля.
— Но это же враги.
— Какие враги, Алехандро?
— Капиталисты. Три француза, итальянец, два американца. А ещё есть немцы и турки.
— Дружище! Мир уже умер. Больше нет ни капиталистов, ни коммунистов. Новый мир будет такой, какой мы сможем построить. И если люди будут готовы пойти с нами, то мне всё равно, какой они национальности. Не будет больше ни немца, ни француза…
— Это как говорил Святой Пабло… — проговорил Гато и перекрестился. — Я не помню дословно, но сказал он как-то так: Отриньте всё: все: гнев, ярость, злобу…не говорите лжи…
Капитан запнулся, что-то вспоминая… А потом продолжил:
— Там ещё было сказано, что человек обновится в познании по образу создавшего его, где не будет ни эллина, ни иудея, ни раба, но во всём будет Христос.
И Алехандро снова перекрестился и поцеловал свой нательный крестик.
* * *
О как… Я не думал о нашей ситуации с точки зрения традиционной христианской религии. Да и не помню я наизусть высказывания апостолов. Пабло — это, наверное Святой Павел…
Ну и ладно… Пусть религию выдумывают святоши. А мне надо спасти как можно больше людей. Только не дай бог, чтобы Гато и под это подвёл какую-нибудь христианскую цитату. А то ещё обзовёт меня Спасителем… Кто-нибудь услышит. И станут от меня все кому не лень требовать чудес и исцелений… Я-то не против… Но не в промышленных масштабах. А то быстро сдуюсь… Я помню, как это бывает, когда лечишь кого-то, а потом вдруг бух… и снова тьма…
— Ты прав, Амиго! Поэтому после обеда пойдём и поговорим с этими людьми. Но только после обеда. А то так кушать хочется…
* * *
Накормили нас от души. Рис с мясом… Какое-то кубинское блюдо… Но я ничего экзотического не ощутил… Кроме всеобщего внимания. Пялились, правда, не на меня, а в основном, на нашё пресвятую троицу: Белокурую Марту, чернобровую Айлу и рыженькую Светлану. Хорошо ещё, что тем, кто не был на аэродроме, Алехандро доходчиво объяснил, кто я такой и чьи в лесу шишки… Ну, то есть, чьи это девицы…
Я по-испански не особо размовляю, но слова «эль маго», «чикас» и «мачо» сумел различить в его быстрой тарабарщине. А о том, что девушка по-испански будет чика, я откуда-то и раньше знал…
Ну а после обеда мне предложили выкурить настоящую кубинскую сигару… Я вежливо поблагодарил… И отказался.
Никогда не любил этот вид извращения. Сигареты — да. можно… Но я больше любил вкусные или ароматизированные, а ещё лучше с ментолом. А чтобы курить сигары, надо иметь или недюжинное здоровье, либо богатый опыт. Обойдусь я без этого…
А Артур не отказался… Сидел, изображая из себя сэра Уинстона Черчилля, и пыхал толстой сигарой…
Гато показал мне довольно уютный кабинет на втором этаже одного из припортовых зданий. Вот там мы и начали допрашивать по очереди всех пленных моряков…
* * *
Начали с турок почему-то… Пытался говорить с ними по-английски… Видел, что понимают. Но отвечали на таком корявом инглише, что я их не особо понимал. Первый был мотористом. Полезная специальность… Но на контакт он никак не хотел идти. Пытался даже на меня покричать. Требовал, чтобы их отпустили…
Отправил его обратно в камеру. Посоветовал капитану сажать тех, с кем мы уже разговаривали в другую камеру. А желательно чтобы и в другом здании, подальше от остальных. Чтобы те, кто уже побывал у нас, не пересекались с теми, кто ещё не был на допросе.
Тут был ещё и психологический приём. Тот, кого уводили из камеры — назад не возвращался…
Второй турок был хитрым и скользким. Он был согласен на любую работу… Говорил, что всё умеет на корабле. Эдакий и швец, и жнец, и штурман… Ага, конечно. Знаем мы таких… Боцман, лоцман и Кацман… Опасный тип. Вотрётся в доверие, и предаст при первом же шухере… Отправил его туда же. В соседи к первому… Посмотрим что там с третьим турком.
А третий турок оказался греком. К тому же христианином, с Кипра. С этим я говорил подольше. Он был тут уже давно… А я совсем недавно побывал почти что рядом с его родным островом. Звали грека Гектор… Был он достаточно молод, двадцать восемь лет. И, кстати, мог говорить немного по-русски и немного по-английски… Я ему рассказал про то, что видел на Крите… Рассказал про Косту и его внучку Дору… Объяснил, что мы собираемся плыть туда, где начнём новую жизнь… И даже пояснил, почему возвращаться в Европу — плохая идея… Мне показалось, что он вполне адекватен. И если с ним ещё немного пообщаться, то может быть и смогу склонить его на нашу сторону… Давить ментально не хотелось. Я не знаю, насколько долго сохранится мой ментальный посыл на подчинение. А вдруг не так уж и надолго… Я же не проверял… А что будет, если вдруг в самый неподходящий момент взбрыкнёт и предаст… Лучше я его уговорю добровольно перейти в нашу команду… А там посмотрим…
— Алехандро! Посади его, пожалуйста, от всех отдельно! Возможно он нам пригодится. Вы пленных хоть кормите?
— Да. Но не так чтобы очень хорошо.
— Тогда, если можно, скажи, чтобы его покормили!
* * *
Ганс и Дитрих были родом из ГДР… Но после того, как обе Германии снова объединились, они оба не нашли себя в новой стране. И тому была веская причина. Ганс был военным моряком, а Дитрих, вообще из Штази… Сюда они попали в компании итальянца Марио, так как слиняв из Фатерлянда, нанялись на итальянское судно. Ганс был прост, как пфеннинг, а Дитрих очень интересный человек. Оба знали русский язык. Но если Ганс лишь в пределах школьной программы, то Дитрих мог бы преподавать в Берлинском университете русскую литературу на языке оригинала. Надо будет потом его с Липатовым свести. Возможно найдут общие точки соприкосновения.