Кот и крысы
Шрифт:
– А кто додумался идти ночью в дом захаровской мартоны?
– спросил князь.
– А чего ж не пойти, когда привратник меня с младенчества помнит?
– То-то вы с Франсуа ему и отплатили…
– Молчал бы ты, князь!
– Да ведь уже ясно стало, что ничего нельзя спасти!
– Это теперь ты сделался добродетельным, слушать тошно! А коли ты добродетелен, как Грандисон, что же дозволил в своем доме вести игру? Или добродетель - сама по себе, деньги же - сами по себе?
– Это я слышу от господина, который ради двух побрякушек погубил хорошо поставленное дело, - теперь и голос князя прочертил сине-черную молнию.
Но даже ежели бы князь сейчас признался в злодеяниях, поджег лавку, оборотился рогатым чертом, Тереза не придала бы этому значения. Мишель лгал, лгал с первой минуты своего появления здесь… и, возможно, в ее жизни…
Она решительно вошла, чтобы сказать ему это.
Мужчины повернулись к ней.
– Мишель, я должна с тобой поговорить, - сказала она по-французски.
– Да, моя любовь, - ответил он, и ощущения цвета пропало, голос потерял смысл, потому что Тереза видела любимые светлые глаза, и эти глаза растворяли ее, словно кусочек сахара в кипятке.
– Извольте, сударыня, - произнес князь по-русски и посмотрел на нее, как ей показалось, сочувственно.
– Я благодарен вам от души, а сейчас позвольте откланяться.
– Не дурачься, князь. Уйдем вместе. Сейчас нам расставаться не след, - быстро сказал Мишель.
– Надобно скорее предупредить твоего любезного Генерала.
– Не хочешь отпускать меня?
– спросил князь.
– Боишься, что я в расстройстве чувств отправлюсь в полицейскую контору и кое-что поведаю про кавалера де Берни? Опамятуйся.
– Тереза, князь попал в беду, - опять по-французски заговорил Мишель.
– Несчастья его велики, а что самое ужасное - мы остались без денег. У нас на двоих и пяти рублей не будет. Я не могу более просить в долг у Перрена, я… мы оба ему должны. Я как человек порядочный обязан сопроводить князя и его друга в безопасное место. И тут же я вернусь! Тереза, дайте нам в долг сколько возможно!
– Если бы у нас были те деньги, что я отнесла по вашему приказу господину Архарову… - начала было она.
– Кабы вы были умны и сумели разумно поговорить с господином Архаровым, то мы, возможно, не оказались бы в столь бедственном положении…
– Так в ваших несчастиях я виновата?
– Тереза тут же бросилась к своему тайничку за печкой, который сама так заботливо обустроила, чтобы вынуть оттуда все содержимое и бросить на столик.
И тут в полной тишине раздался стук копыт.
Три лошади рысили по Ильинке - и вдруг остановились у дверей модной лавки.
– Покупатель, в такую рань?
– удивился князь.
– Тихо… - прошептал Мишель.
– Тереза, выгляни в окно.
Тереза чуть приподняла край занавески и ахнула.
– Что там?
– Архаровцы…
Князь и Мишель переглянулись.
– Они выследили нас?
– без голоса сказал князь.
– Невозможно… - так же отвечал Мишель.
– Тереза…
– Есть черный ход, - быстро произнесла она.
– Погодите…
И, повернувшись к мужчинам спиной, стала отворять тайничок.
Когда она несколько мгновений спустя выложила на стол два мешочка с монетами, ей показалось странным, что Мишель держит руку за пазухой, а князь открыл рот для каких-то слов, но онемел.
– Мишель, тут почти все, возьми, уходите…
– Ты назначила в это время встречу? Кому?
– спросил Мишель.
– Вы с ума сошли! Уходите, ради Бога! Это не ко мне! Я никого не звала!
– вдруг испугавшись, воскликнула она.
– Ховрин, довольно дурачеств!
– в голосе князя была внезапная строгость - строгость мужчины, призывающего к порядку недоросля.
Мишель прислушался.
– Они спешиваются… они точно идут сюда…
– Сударыня, бегите вниз, встретьте их там, ради всего святого!
– воскликнул князь.
– Займите их чем-нибудь, не позволяйте входить в задние комнаты! Бегите!
Мишель сунул деньги в карманы.
– Я вернусь, - сказал он.
– Этот поцелуй - не прощальный, любовь моя, счастье мое…
Она и сама всей душой, всем телом требовала хотя бы поцелуя.
– Да бегите же!
– прикрикнул князь, становясь между ними и распихивая их. При этом он задел рану, застонал, закряхтел.
– Будут еще поцелуи, все будет… только бегите вниз…
Тереза выскочила из спальни и поспешила через задние комнаты к дверям лавки, в которые стучал собственноручно поручик Тучков.
Рядом, держа в поводу его Милорда и свою кобылу, стоял Яшка-Скес в синем полицейском мундире, а Захар Иванов остался в седле.
– Погодите, сударь, я не одета, - крикнула Тереза.
– Мне до этого нет дела, сударыня, - отвечал Левушка.
– Я привез вам пакет. Дело важное и срочное!
Закутавшись в шаль и придерживая ее, Тереза отодвинула засов.
– Доброе утро, сударыня, - сказал Левушка, входя.
– Опять я к вам с поручением.
Скрипнула лестничная ступенька, донесся шорох.
– Да у вас, поди, крысы. Как бы всего товара не погубили. Извольте получить, - Левушка протянул конверт.
– Точно ли мне? Тут нет надписи.
– Точно вам. Вскрывайте.
Тереза открыла конверт и выложила на консоль сложенные бумаги. Они были писаны по-французски. Она прочитала первые строки - и ахнула.
– Особа, посылающая вам сии векселя, полагает, что вы сумеете найти для них наилучшее применение, - хмуро сказал Левушка. По дороге Захар успел ему кое-что рассказать о своем наблюдении за лавкой.